Всё, что нас не убивает - впоследствии очень сильно об этом жалеет©
Название: Такие разные соседи
Автор: Kawaakari Tsukiko
Фендом: D. Gray-man
Жанр: AU, Повседневность, Слэш (яой), POV
Рейтинг: NC-17
Персонажи: Юллен, Лави, Линали, Тиллен (односторонний), Комуи Ли и другие
Статус: закончен
Размер: миди
Размещение: строго запрещено
Дисклеймер: все позаимствовано
Предупреждение: Нецензурная лексика, OOC, Изнасилование
Саммари:Соседи бывают разные: озабоченные, рыжие, сумасшедшие, патлатые, агрессивные, привлекательные, с кучей комплексов и проблем...А какие соседи у вас? А как вы с ними живете? Общаетесь? Ругаетесь? Избегаете? А если твой сосед, это посланный тебе свыше человек, твоя судьба, тот волшебный ключик, который меняет всю твою жизнь.. Главное не ошибиться дверью...
Speshl – Переломный момент.
Я не женщина, и кольцом, надетым на палец, сильно не свяжешь, к себе не прикуешь. Нам, как и всем, свойственно ругаться. Ссоры, еще со времен нашего знакомства, были неотъемлемой частью нашей жизни и нас самих. Но иногда они ужасают и меня. Порой, завтрак может начаться с поцелуев и кофе, а закончиться битой посудой, предстоящим ремонтом, жалобами соседей. А иногда и наоборот, дракой с первых минут пробуждения и безудержным сексом к окончанию завтрака, что не состоялся. Есть на ходу, по дороге на работу, та еще романтика... Вернувшись домой, можно с порога принять на себя не только шквал обвинений, которые редко удается выслушать, но и прямую атаку, нацеленную сразу на жизненно важные части тела. Объяснение этому одно: Канда - собственник до последнего нерва в теле. А нервы, надо признать, сдают не только у него. Мы, пожалуй, всегда являлись взрывным тандемом, по принципу - с тобой тошно, но без тебя невозможно. Вот и приходится мириться со всеми закидонами.
Мы влюблены просто до одури, что ненавидим за это. Подпитываясь ненавистью, пересекаем границы, не замечая, как вновь захлебываемся слепым обожанием и безумием, что зовем любовью. Это порочный круг и мы не раз уже его прошли. Но очередной эмоциональный всплеск обернулся переломным моментом наших отношений. Впервые за несколько лет нашего совместного проживания, я не вернулся в нашу квартиру, а после работы отправился в отель, что располагается в противоположной стороне от дома и максимально далеко от тех мест, где я могу пересечься с Кандой. Надо признать, что сложившаяся ситуация меня не то, что не радует, а в корне не устраивает. Но я чувствую, каждой клеточкой своего тела, что нам просто необходимо побыть порознь. Нам нужен перерыв. Наши отношения изживают себя. Чувства истощаются, оставляя на поверхности лишь оголенные нервы, что при любом контакте бьют словно током.
Я отдаю себе отчет в том, что само собой ничего не решится. Из этого и следует вывод, что нам пора отдохнуть, дабы принять беспристрастное решение.
Минут двадцать спустя, прерывая мои истязания, телефон, возвещая о входящем сообщении, разразился стандартным коротким сигналом. Отложив в сторону многострадальную подушку и забравшись с ногами на кровать, я притянул к себе телефон.
отправитель: Лави
текст: Ты где пропал?
получатель: Лави
текст: Сегодня не вернусь.
отправитель: Лави
текст: Это ты зря.
Что это значит, я не совсем понимаю, но и ответить мне на это нечего. К тому же, совсем не хочется втягивать во все это ни его, ни Лину. Словно ощутив мое замешательство, Лави продолжил атаку сообщениями.
отправитель: Лави
текст: Лучше тебе вернуться.
отправитель: Лави
текст: Канда оккупировал нашу квартиру. Даже доводы Лины бессильны.
отправитель: Лави
текст: Ты обязан его забрать отсюда.
Сочувственно вздохнув, понимая, что удержать их на расстоянии не вышло и, осознавая, как не повезло моим друзьям, собой сдерживать все недовольство, адресованное мне, я отложил телефон в сторону, отмечая, что помочь мне им не чем.
Следующее сообщение не заставило себя долго ждать.
отправитель: Лави
текст: Друг, убери его отсюда.
После очередного сообщения, мне стало тоскливо. Складывалось впечатление, будто Канда волкодав, что сорвался с привязи, и попадись я ему на глаза, он без раздумий накинется, готовый сожрать живьем. Обрести контроль над таким животным не всегда возможно. И это делает его вдвойне опасным.
Из своего детства я помню встречу с таким псом и, пожалуй, никогда не забуду.
Я тогда только обрел семью, покинув приютские стены. Я был этому очень рад, но боялся это показывать. То, что произошло, казалось мне чудом, поверить в которое я не решался, опасаясь, что оно растворится бесследно. Приют я ненавидел всем своим существом, в сердцах проклиная это место. Даже спустя неделю, что я провел вне стен своего ада, мне все еще казалось, что я пахну этим местом, а при взгляде на меня, любой, безошибочно, мог сказать, что я отребье, которое за неимением прав на родительскую любовь, был заперт в приюте, как в тюрьме. Семья, что я впоследствии обрел, была неполноценной – один отец. Материнской любви я так и не познал. Но этот человек был самым дорогим, что я имел в своей жизни, я им очень дорожил, каждую ночь, не веря в свое зыбкое счастье, прося у Бога разрешения остаться с ним.
Мой отец жил в многоквартирном доме. В доме из красного кирпича. Нашими соседями были молодожены. Анита, по воле случая, не могла иметь детей и много времени проводила со мной. Ее супруг, Мариан, часто находился в разъездах. Именно им принадлежал волкодав, по величественной кличке Граф. Наша первая с ним встреча стала роковой. Пес, при виде меня, зашелся лаем и, сорвавшись с поводка, набросился на меня. Он абсолютно перестал реагировать на команды хозяев. Анита испуганно взирала на развернувшуюся перед ней картину, продолжая настойчиво тянуть пса за, вновь накинутый на шею, поводок. Граф не унимался. Я, покусанный, с кровоточащими ранами, ревя навзрыд, забился в угол, боясь пошевелиться. Пес, в очередной раз, вырвав из рук Аниты поводок, кинулся ко мне, но вопреки всеобщим ожиданиям, принялся не кусать, а зализывать нанесенные раны. С той самой встречи, дня нашего знакомства, Граф не отходил от меня ни на шаг, при этом, не подпуская ко мне никого. Он словно сам выбрал себе новую семью. Я был этому очень рад, хоть и боялся этого пса. Мне казалось, что он в любой момент может вновь накинуться на меня. Это пугало. Спустя полгода, Граф угодил под колеса автомобиля. Все, включая меня, не смотря на огромную любовь к этому псу, вздохнули с облегчением.
Еще раз, обдумав свое положение, я притянул к себе телефон и больше не думая, чтобы не сеять в себе сомнения, набрал текстовое сообщение, в котором сообщил адрес, по которому нахожусь, и номер комнаты в отеле. Отправив это сообщение Юу, я откинулся на кровать и, раскинув руки в стороны, уставился в потолок. В пальцах чувствуется легкое покалывание, тело пробивает дрожь. Я просто не знаю чего ждать – это меня страшит и беспокоит. Я знаю только то, что когда Канда будет здесь, произойти может все, что угодно. Но я совершенно не понимаю, какого исхода хочу сам.
Телефон вновь оповестил об смс.
отправитель: Лави
текст: Не знаю, что ты сделал, но спасибо. Он ушел. Вижу его таким впервые. Удачи тебе, друг.
Прочитав сообщение, я понял, отвечать нет сил – я занят тем, что глотаю собственное волнение, предвкушая нашу предстоящую встречу.
Дыхательные упражнения, как правило, благодаря которым я должен,совладав с собой, успокоиться, не помогают. Мое волнение, с каждым новым кругом, что описывает минутная стрелка, лишь усиливается.
Я вновь сел на кровати. Просидев так какое-то время, окончательно уверив себя в неизбежности данной встречи, снял телефонную трубку и, дождавшись, после ввода комбинации цифр, ответа, сообщил на ресепшен информацию о возможном посетителе, с просьбой выдать ему ключ от номера.
Время остановилось и вновь ускорило свой бег лишь с легким щелчком, с которым магнитный ключ отворяет дверь. И вот на пороге он,- мое личное проклятье, - теперь мне ясно, что имел в виду Лави, Канда источает флюиды гнева и ненависти, сосредоточением которых являюсь я.
Дверь закрылась - вновь щелкнул магнитный замок. Канда, к моему удивлению, стоит неподвижно, молчит и обжигает меня взглядом. У меня же нет сил: ни подняться с кровать, ни поднять голову; и нет храбрости: взглянуть на него, заглянуть ему в глаза. Время и близость меняют людей - слова становятся не нужны, поступки говорят многим громче. Они заглушают все вокруг. От этого неподвижно стоящего Канды, его немоты, мне хочется закрыть уши руками. От его тишины я глохну.
Столь выразительная, абсолютно бессловесная беседа нуждается в действиях. Канда, так же осознавая это, вступает в «диалог»: ковролин скрадывает и без того тихие шаги;едва ощутимо рядом со мной проминается матрац, приняв на себя вес еще одного тела;его рука ложится мне на лицо - действие лишенное нежности, - и он вздергивает мой подбородок вверх. Я предупреждаю его порыв поцеловать меня, и с моих губ срывается всего одна фраза: Нам надо расстаться.
Я не глуп, хоть и поступаю глупо. И я прекрасно отдаю себе отчет в том, насколько масштабны будут последствия. Но я все решил. Вместо того чтобы искусственно поддерживать эти отношения, я выбираю похоронить их. Они должны прекратить свое существование – это мной эгоистично принятое решение.
Канда, как я и предполагал, восторга от этой идеи не выказал, а, наоборот, решил уведомить меня об отказе, впечатав лицом в подушку. Попытка к сопротивлению тоже была подавлена, а я обездвижен. Скрутив мне руки за спиной, Канда стянул с меня галстук и, связав их, ослабил хват.
Если это попытка не дать мне сбежать, то, надо признать, успешная. Мне редко когда удается перебороть Канду, особенно если он настроен серьезно. А сейчас, так полагаю, один из таких случаев. Что в этот момент творится в его голове, мне сложно вообразить и объяснять мне что-либо, по всей видимости, он не намерен. Поток моих мыслей о природе действий Юу оказался прерван расстегнутой пряжкой моих брюк. Что-то это все меньше и меньше становится похоже на намерения меня переубедить, что, как я предполагал, Канда и намеревался сделать. Где-то я просчитался – об этом отчетливо говорит то, что мои брюки теперь валяются рядом с кроватью.
- Канда, стой.
Остановить, уже что-то решившего, Канду одними словами вряд ли возможно. Но мне очень хочется, чтобы это был тот самый случай, когда это сработает. Но если учесть тот факт, что на мне больше нет белья, вряд ли это окажется так. Предпринимаю попытку подняться, но, не церемонясь, Канда вновь прижимает меня к кровати, между делом расстегивая ширинку на своих джинсах.
Я чувствую, что начинаю паниковать. В чем же причина? Пожалуй, в том, что я боюсь. Боюсь того, что ничего не изменится, что мы увязнем в этих нездоровых отношения окончательно, взращивая их до тех пор, пока они не перекроют нам кислород. Об этом стоило подумать раньше. Намного раньше. В тот момент, когда я вошел в квартиру Юу, со стойким намерением воздать по заслугам.
Все, чувствую, мы пропали.
- Да остановись же ты!
Во мне говорит страх и неуверенность, а в голосе слышно отчаяние. Вот к чему приводят глупые попытки что-либо изменить. Канда не из тех людей, что отпустит, просто потому, что тебе этого хочется. Стоило не принимать необдуманных поспешных решений, а взвесить все как следует и сделать так, чтобы он сам от меня отказался. Но уже поздно идти на попятную.
- Ты вообще слышал, что я сказал: нам надо расстаться?! Нам нужно прекратить все это!
Я закрываю глаза и с ужасом ожидаю его ответа. Он склоняется надо мной и отвечает мне тихо и слишком спокойно.
- Я не глухой, Мояси. И именно поэтому я буду вдалбливаться в тебя до тех пор, пока эта фраза не сотрется из твоей памяти, не исчезнет из твоего лексикона.
Услышав это, мне вдруг становится так смешно, что я не вижу причин сдерживать смех. А все потому, что я знал, действительно знал, что этим все и закончится. Что у этих отношений не будет конца, а будет свое совсем нелогичное продолжение. Такое же нелогичное, как и все, что привело нас к ним.
- Какой же ты идиот, БаКанда.
Канда недобро усмехается мне в затылок, а я понимаю, что помыслов он своих не изменил. Сегодня мы точно не вернемся в свою квартиру, ведь номер оплачен до утра. Да и вообще, я сомневаюсь, что после того, что он со мной намерен сотворить, я вообще буду в состоянии куда-либо вернуться.
Все эти почти нежные прикосновения предвестники чего-то большего и неизбежного. Пусть Канда и чувствует, что я изменю свое мнение, но за сказанное я еще не отомщен. Мои руки, все еще связанные галстуком, ноют от боли, но я не столь наивен, чтобы надеяться на то, что Канда их развяжет.
Его поцелуи превращаются в укусы. Так всегда бывает, когда он на меня зол. Он не думает о том, что они будут бросаться в глаза, наоборот, он считает, что все должны видеть то, что я никогда не буду принадлежать никому кроме него. На работе уже к этому привыкли и просто молчат, не придают этому значения – все сошлись во мнении о наличии у меня очень своенравной подружки, теперь уже жены, с прогрессирующими собственническими замашками. Тональный крем – обязательное содержимое моей сумки. Это тоже знают многие. Некоторые даже позволяют себе одолжить его, чтобы скрыть, как и я, следы бурно проведенной ночи. Только, надо признать, что они замазывают вовсе не следы от укусов, а синяки под глазами – результат не отведенных на сон часов.
Отсутствие прелюдии и грубые, прерывистые толчки – и я понимаю, что Канда, без шуток, зол, он действительно наказывает. Его слова не были попыткой меня запугать, он просто поставил меня перед фактом, предупредил к чему готовиться. Секс, не приносящий удовольствия – это секс, что стал поучительной «поркой». Как и было обещано, он проникал глубоко и жестко, срывая с моих губ вскрики и стоны. Мне казалось, что к кульминации я не только забуду эти треклятые три слова, но и утрачу рассудок. Но рассудок остался со мной - сознание оставило, когда Канда пошел на второй заход.
Лежа в постели, с головой зарывшись в одеяло, ловлю себя на мысли, что проснулся, но открывать глаза желание напрочь отсутствует. Тело взывает ко мне с мольбами о теплой ванной, чашке крепкого кофе и, например, ароматной булочке с корицей, но я упрямо его игнорирую. Мной овладели в детстве хорошо знакомые тревоги -я чувствую себя запуганным ребенком, только вот я боюсь не монстра под своей кроватью, а дорого сердцу человека, что спит на ней, сжимая меня в своих объятиях.
Я понимаю, что это, по большей части, глупо, но не совсем безосновательно. А еще я знаю, что дальше это продолжаться не может, поэтому зажмурив глаза, я считаю, на родном для Канды языке, до десяти. Это даже успокаивает. Когда отсчет окончен, я, набрав в грудь воздуха, шепотом - это все на что я сейчас способен, - окликаю своего дремлющего монстра.
- Канда…
Ответ я получаю сразу же: Помолчи, - Канда усиливает объятия, (и мое тело кричит об этом, моля о пощаде), а после, шумно выдохнув, добавляет, - завтрак принесут через 20 минут.
Ответил на эту новость мой живот, восторженно заурчав – буду считать, что он за меня выказал благодарность. Сам же я продолжаю делать то, о чем взывал Канда – молчать. Молчание затягивается, а объятия не ослабевают. Я понимаю, что мы ждем явно не завтрак. Когда я уже намерен задать вопрос, Канда заговорив, опережает меня.
- Твое предложение все еще актуально?
Услышав это, - у меня предчувствие, ни к чему хорошему это не приведет, - тут же вопрошаю: Серьезно? – Мои голосовые связки болят от напряжения, а я, игнорируя это, лишь ощущаю зарождающуюся панику. Я натворил дел, мне и разгребать. - Ты же знаешь, мы оба были неправы: я погорячился, ты вспылил. Все, как и всегда.
- Мояси, - усмехнувшись, Канда еще теснее прижал меня к себе, хотя казалось, что ближе уже некуда, - неужели ты сейчас подумал, что я решил согласиться с твоим бредовым предложением о разрыве?
- А разве нет? – Я, честно, потрясен. Вот это уже интересно. Что он сейчас сказал? Как он это сказал! Я не слышу ни намека на сострадание и раскаяние.
- Разумеется, нет. - Канда, самодовольно фыркает, расцепляет объятия и откидывается на подушки. - А ты, оказывается, еще наивнее, чем я всегда предполагал.
- Правда что ли?! – Я понимаю, что меня переполняет возмущение, а под одеялом оказывается невыносимо жарко, удивительно, что я не заметил этого раньше. Именно поэтому я вылезаю из своего кокона и не отказываю себе в удовольствии посмотреть в глаза своему нахальному и окольцованному любовнику. - Ну и к чему был этот вопрос?
- Проверяю, не требуются ли повторные профилактические работы.
Оскал на лице Канды и насмешка в его голосе говорят лишь об одном – этого он долго не забудет, а это значит, что политика наших отношений так и останется не пересмотренной.
Автор: Kawaakari Tsukiko
Фендом: D. Gray-man
Жанр: AU, Повседневность, Слэш (яой), POV
Рейтинг: NC-17
Персонажи: Юллен, Лави, Линали, Тиллен (односторонний), Комуи Ли и другие
Статус: закончен
Размер: миди
Размещение: строго запрещено
Дисклеймер: все позаимствовано
Предупреждение: Нецензурная лексика, OOC, Изнасилование
Саммари:Соседи бывают разные: озабоченные, рыжие, сумасшедшие, патлатые, агрессивные, привлекательные, с кучей комплексов и проблем...А какие соседи у вас? А как вы с ними живете? Общаетесь? Ругаетесь? Избегаете? А если твой сосед, это посланный тебе свыше человек, твоя судьба, тот волшебный ключик, который меняет всю твою жизнь.. Главное не ошибиться дверью...
Навигация по главам:
Введение - Будем знакомы!footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p165763106.htm
I - Рецепт хорошего настроенияfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p165855886.htm
II - Сереющая радугаfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p165931693.htm
III - Из двух зол, я выбираю то, что масштабнее.footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166014413.htm
IV - Суицид, как временное хоббиfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166251347.htm
Отступление - осенняя ностальгияfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166286629.htm
V - Черт, попутавший мои картыfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166486457.htm
VI - Высшая мера наказанияfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166549401.htm
VII - Алкогольная полировкаfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166642324.htm
VIII - Моя жизнь далека от традиций киноfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166825815.htm
IX - "Месть – моя соратница" или "час расплаты настал"footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p167168790.htm
Х - Не всякая случайность бывает случайнойfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p167645370.htm
XI - Казнить? Нельзя. Помиловать!footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p167785624.htm
Заключение - Кто, кто в теремочке живет?footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p167822976.htm
Speshl - Что-то с памятью моей стало...footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p182227617.htm
Speshl – Кружевное наваждение.footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p198804444.htm
Введение - Будем знакомы!footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p165763106.htm
I - Рецепт хорошего настроенияfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p165855886.htm
II - Сереющая радугаfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p165931693.htm
III - Из двух зол, я выбираю то, что масштабнее.footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166014413.htm
IV - Суицид, как временное хоббиfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166251347.htm
Отступление - осенняя ностальгияfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166286629.htm
V - Черт, попутавший мои картыfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166486457.htm
VI - Высшая мера наказанияfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166549401.htm
VII - Алкогольная полировкаfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166642324.htm
VIII - Моя жизнь далека от традиций киноfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p166825815.htm
IX - "Месть – моя соратница" или "час расплаты настал"footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p167168790.htm
Х - Не всякая случайность бывает случайнойfootlocker-bad-thoughts.diary.ru/p167645370.htm
XI - Казнить? Нельзя. Помиловать!footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p167785624.htm
Заключение - Кто, кто в теремочке живет?footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p167822976.htm
Speshl - Что-то с памятью моей стало...footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p182227617.htm
Speshl – Кружевное наваждение.footlocker-bad-thoughts.diary.ru/p198804444.htm
Speshl – Переломный момент.
Я не женщина, и кольцом, надетым на палец, сильно не свяжешь, к себе не прикуешь. Нам, как и всем, свойственно ругаться. Ссоры, еще со времен нашего знакомства, были неотъемлемой частью нашей жизни и нас самих. Но иногда они ужасают и меня. Порой, завтрак может начаться с поцелуев и кофе, а закончиться битой посудой, предстоящим ремонтом, жалобами соседей. А иногда и наоборот, дракой с первых минут пробуждения и безудержным сексом к окончанию завтрака, что не состоялся. Есть на ходу, по дороге на работу, та еще романтика... Вернувшись домой, можно с порога принять на себя не только шквал обвинений, которые редко удается выслушать, но и прямую атаку, нацеленную сразу на жизненно важные части тела. Объяснение этому одно: Канда - собственник до последнего нерва в теле. А нервы, надо признать, сдают не только у него. Мы, пожалуй, всегда являлись взрывным тандемом, по принципу - с тобой тошно, но без тебя невозможно. Вот и приходится мириться со всеми закидонами.
Мы влюблены просто до одури, что ненавидим за это. Подпитываясь ненавистью, пересекаем границы, не замечая, как вновь захлебываемся слепым обожанием и безумием, что зовем любовью. Это порочный круг и мы не раз уже его прошли. Но очередной эмоциональный всплеск обернулся переломным моментом наших отношений. Впервые за несколько лет нашего совместного проживания, я не вернулся в нашу квартиру, а после работы отправился в отель, что располагается в противоположной стороне от дома и максимально далеко от тех мест, где я могу пересечься с Кандой. Надо признать, что сложившаяся ситуация меня не то, что не радует, а в корне не устраивает. Но я чувствую, каждой клеточкой своего тела, что нам просто необходимо побыть порознь. Нам нужен перерыв. Наши отношения изживают себя. Чувства истощаются, оставляя на поверхности лишь оголенные нервы, что при любом контакте бьют словно током.
Я отдаю себе отчет в том, что само собой ничего не решится. Из этого и следует вывод, что нам пора отдохнуть, дабы принять беспристрастное решение.
Минут двадцать спустя, прерывая мои истязания, телефон, возвещая о входящем сообщении, разразился стандартным коротким сигналом. Отложив в сторону многострадальную подушку и забравшись с ногами на кровать, я притянул к себе телефон.
отправитель: Лави
текст: Ты где пропал?
получатель: Лави
текст: Сегодня не вернусь.
отправитель: Лави
текст: Это ты зря.
Что это значит, я не совсем понимаю, но и ответить мне на это нечего. К тому же, совсем не хочется втягивать во все это ни его, ни Лину. Словно ощутив мое замешательство, Лави продолжил атаку сообщениями.
отправитель: Лави
текст: Лучше тебе вернуться.
отправитель: Лави
текст: Канда оккупировал нашу квартиру. Даже доводы Лины бессильны.
отправитель: Лави
текст: Ты обязан его забрать отсюда.
Сочувственно вздохнув, понимая, что удержать их на расстоянии не вышло и, осознавая, как не повезло моим друзьям, собой сдерживать все недовольство, адресованное мне, я отложил телефон в сторону, отмечая, что помочь мне им не чем.
Следующее сообщение не заставило себя долго ждать.
отправитель: Лави
текст: Друг, убери его отсюда.
После очередного сообщения, мне стало тоскливо. Складывалось впечатление, будто Канда волкодав, что сорвался с привязи, и попадись я ему на глаза, он без раздумий накинется, готовый сожрать живьем. Обрести контроль над таким животным не всегда возможно. И это делает его вдвойне опасным.
Из своего детства я помню встречу с таким псом и, пожалуй, никогда не забуду.
Я тогда только обрел семью, покинув приютские стены. Я был этому очень рад, но боялся это показывать. То, что произошло, казалось мне чудом, поверить в которое я не решался, опасаясь, что оно растворится бесследно. Приют я ненавидел всем своим существом, в сердцах проклиная это место. Даже спустя неделю, что я провел вне стен своего ада, мне все еще казалось, что я пахну этим местом, а при взгляде на меня, любой, безошибочно, мог сказать, что я отребье, которое за неимением прав на родительскую любовь, был заперт в приюте, как в тюрьме. Семья, что я впоследствии обрел, была неполноценной – один отец. Материнской любви я так и не познал. Но этот человек был самым дорогим, что я имел в своей жизни, я им очень дорожил, каждую ночь, не веря в свое зыбкое счастье, прося у Бога разрешения остаться с ним.
Мой отец жил в многоквартирном доме. В доме из красного кирпича. Нашими соседями были молодожены. Анита, по воле случая, не могла иметь детей и много времени проводила со мной. Ее супруг, Мариан, часто находился в разъездах. Именно им принадлежал волкодав, по величественной кличке Граф. Наша первая с ним встреча стала роковой. Пес, при виде меня, зашелся лаем и, сорвавшись с поводка, набросился на меня. Он абсолютно перестал реагировать на команды хозяев. Анита испуганно взирала на развернувшуюся перед ней картину, продолжая настойчиво тянуть пса за, вновь накинутый на шею, поводок. Граф не унимался. Я, покусанный, с кровоточащими ранами, ревя навзрыд, забился в угол, боясь пошевелиться. Пес, в очередной раз, вырвав из рук Аниты поводок, кинулся ко мне, но вопреки всеобщим ожиданиям, принялся не кусать, а зализывать нанесенные раны. С той самой встречи, дня нашего знакомства, Граф не отходил от меня ни на шаг, при этом, не подпуская ко мне никого. Он словно сам выбрал себе новую семью. Я был этому очень рад, хоть и боялся этого пса. Мне казалось, что он в любой момент может вновь накинуться на меня. Это пугало. Спустя полгода, Граф угодил под колеса автомобиля. Все, включая меня, не смотря на огромную любовь к этому псу, вздохнули с облегчением.
Еще раз, обдумав свое положение, я притянул к себе телефон и больше не думая, чтобы не сеять в себе сомнения, набрал текстовое сообщение, в котором сообщил адрес, по которому нахожусь, и номер комнаты в отеле. Отправив это сообщение Юу, я откинулся на кровать и, раскинув руки в стороны, уставился в потолок. В пальцах чувствуется легкое покалывание, тело пробивает дрожь. Я просто не знаю чего ждать – это меня страшит и беспокоит. Я знаю только то, что когда Канда будет здесь, произойти может все, что угодно. Но я совершенно не понимаю, какого исхода хочу сам.
Телефон вновь оповестил об смс.
отправитель: Лави
текст: Не знаю, что ты сделал, но спасибо. Он ушел. Вижу его таким впервые. Удачи тебе, друг.
Прочитав сообщение, я понял, отвечать нет сил – я занят тем, что глотаю собственное волнение, предвкушая нашу предстоящую встречу.
Дыхательные упражнения, как правило, благодаря которым я должен,совладав с собой, успокоиться, не помогают. Мое волнение, с каждым новым кругом, что описывает минутная стрелка, лишь усиливается.
Я вновь сел на кровати. Просидев так какое-то время, окончательно уверив себя в неизбежности данной встречи, снял телефонную трубку и, дождавшись, после ввода комбинации цифр, ответа, сообщил на ресепшен информацию о возможном посетителе, с просьбой выдать ему ключ от номера.
Время остановилось и вновь ускорило свой бег лишь с легким щелчком, с которым магнитный ключ отворяет дверь. И вот на пороге он,- мое личное проклятье, - теперь мне ясно, что имел в виду Лави, Канда источает флюиды гнева и ненависти, сосредоточением которых являюсь я.
Дверь закрылась - вновь щелкнул магнитный замок. Канда, к моему удивлению, стоит неподвижно, молчит и обжигает меня взглядом. У меня же нет сил: ни подняться с кровать, ни поднять голову; и нет храбрости: взглянуть на него, заглянуть ему в глаза. Время и близость меняют людей - слова становятся не нужны, поступки говорят многим громче. Они заглушают все вокруг. От этого неподвижно стоящего Канды, его немоты, мне хочется закрыть уши руками. От его тишины я глохну.
Столь выразительная, абсолютно бессловесная беседа нуждается в действиях. Канда, так же осознавая это, вступает в «диалог»: ковролин скрадывает и без того тихие шаги;едва ощутимо рядом со мной проминается матрац, приняв на себя вес еще одного тела;его рука ложится мне на лицо - действие лишенное нежности, - и он вздергивает мой подбородок вверх. Я предупреждаю его порыв поцеловать меня, и с моих губ срывается всего одна фраза: Нам надо расстаться.
Я не глуп, хоть и поступаю глупо. И я прекрасно отдаю себе отчет в том, насколько масштабны будут последствия. Но я все решил. Вместо того чтобы искусственно поддерживать эти отношения, я выбираю похоронить их. Они должны прекратить свое существование – это мной эгоистично принятое решение.
Канда, как я и предполагал, восторга от этой идеи не выказал, а, наоборот, решил уведомить меня об отказе, впечатав лицом в подушку. Попытка к сопротивлению тоже была подавлена, а я обездвижен. Скрутив мне руки за спиной, Канда стянул с меня галстук и, связав их, ослабил хват.
Если это попытка не дать мне сбежать, то, надо признать, успешная. Мне редко когда удается перебороть Канду, особенно если он настроен серьезно. А сейчас, так полагаю, один из таких случаев. Что в этот момент творится в его голове, мне сложно вообразить и объяснять мне что-либо, по всей видимости, он не намерен. Поток моих мыслей о природе действий Юу оказался прерван расстегнутой пряжкой моих брюк. Что-то это все меньше и меньше становится похоже на намерения меня переубедить, что, как я предполагал, Канда и намеревался сделать. Где-то я просчитался – об этом отчетливо говорит то, что мои брюки теперь валяются рядом с кроватью.
- Канда, стой.
Остановить, уже что-то решившего, Канду одними словами вряд ли возможно. Но мне очень хочется, чтобы это был тот самый случай, когда это сработает. Но если учесть тот факт, что на мне больше нет белья, вряд ли это окажется так. Предпринимаю попытку подняться, но, не церемонясь, Канда вновь прижимает меня к кровати, между делом расстегивая ширинку на своих джинсах.
Я чувствую, что начинаю паниковать. В чем же причина? Пожалуй, в том, что я боюсь. Боюсь того, что ничего не изменится, что мы увязнем в этих нездоровых отношения окончательно, взращивая их до тех пор, пока они не перекроют нам кислород. Об этом стоило подумать раньше. Намного раньше. В тот момент, когда я вошел в квартиру Юу, со стойким намерением воздать по заслугам.
Все, чувствую, мы пропали.
- Да остановись же ты!
Во мне говорит страх и неуверенность, а в голосе слышно отчаяние. Вот к чему приводят глупые попытки что-либо изменить. Канда не из тех людей, что отпустит, просто потому, что тебе этого хочется. Стоило не принимать необдуманных поспешных решений, а взвесить все как следует и сделать так, чтобы он сам от меня отказался. Но уже поздно идти на попятную.
- Ты вообще слышал, что я сказал: нам надо расстаться?! Нам нужно прекратить все это!
Я закрываю глаза и с ужасом ожидаю его ответа. Он склоняется надо мной и отвечает мне тихо и слишком спокойно.
- Я не глухой, Мояси. И именно поэтому я буду вдалбливаться в тебя до тех пор, пока эта фраза не сотрется из твоей памяти, не исчезнет из твоего лексикона.
Услышав это, мне вдруг становится так смешно, что я не вижу причин сдерживать смех. А все потому, что я знал, действительно знал, что этим все и закончится. Что у этих отношений не будет конца, а будет свое совсем нелогичное продолжение. Такое же нелогичное, как и все, что привело нас к ним.
- Какой же ты идиот, БаКанда.
Канда недобро усмехается мне в затылок, а я понимаю, что помыслов он своих не изменил. Сегодня мы точно не вернемся в свою квартиру, ведь номер оплачен до утра. Да и вообще, я сомневаюсь, что после того, что он со мной намерен сотворить, я вообще буду в состоянии куда-либо вернуться.
Все эти почти нежные прикосновения предвестники чего-то большего и неизбежного. Пусть Канда и чувствует, что я изменю свое мнение, но за сказанное я еще не отомщен. Мои руки, все еще связанные галстуком, ноют от боли, но я не столь наивен, чтобы надеяться на то, что Канда их развяжет.
Его поцелуи превращаются в укусы. Так всегда бывает, когда он на меня зол. Он не думает о том, что они будут бросаться в глаза, наоборот, он считает, что все должны видеть то, что я никогда не буду принадлежать никому кроме него. На работе уже к этому привыкли и просто молчат, не придают этому значения – все сошлись во мнении о наличии у меня очень своенравной подружки, теперь уже жены, с прогрессирующими собственническими замашками. Тональный крем – обязательное содержимое моей сумки. Это тоже знают многие. Некоторые даже позволяют себе одолжить его, чтобы скрыть, как и я, следы бурно проведенной ночи. Только, надо признать, что они замазывают вовсе не следы от укусов, а синяки под глазами – результат не отведенных на сон часов.
Отсутствие прелюдии и грубые, прерывистые толчки – и я понимаю, что Канда, без шуток, зол, он действительно наказывает. Его слова не были попыткой меня запугать, он просто поставил меня перед фактом, предупредил к чему готовиться. Секс, не приносящий удовольствия – это секс, что стал поучительной «поркой». Как и было обещано, он проникал глубоко и жестко, срывая с моих губ вскрики и стоны. Мне казалось, что к кульминации я не только забуду эти треклятые три слова, но и утрачу рассудок. Но рассудок остался со мной - сознание оставило, когда Канда пошел на второй заход.
Лежа в постели, с головой зарывшись в одеяло, ловлю себя на мысли, что проснулся, но открывать глаза желание напрочь отсутствует. Тело взывает ко мне с мольбами о теплой ванной, чашке крепкого кофе и, например, ароматной булочке с корицей, но я упрямо его игнорирую. Мной овладели в детстве хорошо знакомые тревоги -я чувствую себя запуганным ребенком, только вот я боюсь не монстра под своей кроватью, а дорого сердцу человека, что спит на ней, сжимая меня в своих объятиях.
Я понимаю, что это, по большей части, глупо, но не совсем безосновательно. А еще я знаю, что дальше это продолжаться не может, поэтому зажмурив глаза, я считаю, на родном для Канды языке, до десяти. Это даже успокаивает. Когда отсчет окончен, я, набрав в грудь воздуха, шепотом - это все на что я сейчас способен, - окликаю своего дремлющего монстра.
- Канда…
Ответ я получаю сразу же: Помолчи, - Канда усиливает объятия, (и мое тело кричит об этом, моля о пощаде), а после, шумно выдохнув, добавляет, - завтрак принесут через 20 минут.
Ответил на эту новость мой живот, восторженно заурчав – буду считать, что он за меня выказал благодарность. Сам же я продолжаю делать то, о чем взывал Канда – молчать. Молчание затягивается, а объятия не ослабевают. Я понимаю, что мы ждем явно не завтрак. Когда я уже намерен задать вопрос, Канда заговорив, опережает меня.
- Твое предложение все еще актуально?
Услышав это, - у меня предчувствие, ни к чему хорошему это не приведет, - тут же вопрошаю: Серьезно? – Мои голосовые связки болят от напряжения, а я, игнорируя это, лишь ощущаю зарождающуюся панику. Я натворил дел, мне и разгребать. - Ты же знаешь, мы оба были неправы: я погорячился, ты вспылил. Все, как и всегда.
- Мояси, - усмехнувшись, Канда еще теснее прижал меня к себе, хотя казалось, что ближе уже некуда, - неужели ты сейчас подумал, что я решил согласиться с твоим бредовым предложением о разрыве?
- А разве нет? – Я, честно, потрясен. Вот это уже интересно. Что он сейчас сказал? Как он это сказал! Я не слышу ни намека на сострадание и раскаяние.
- Разумеется, нет. - Канда, самодовольно фыркает, расцепляет объятия и откидывается на подушки. - А ты, оказывается, еще наивнее, чем я всегда предполагал.
- Правда что ли?! – Я понимаю, что меня переполняет возмущение, а под одеялом оказывается невыносимо жарко, удивительно, что я не заметил этого раньше. Именно поэтому я вылезаю из своего кокона и не отказываю себе в удовольствии посмотреть в глаза своему нахальному и окольцованному любовнику. - Ну и к чему был этот вопрос?
- Проверяю, не требуются ли повторные профилактические работы.
Оскал на лице Канды и насмешка в его голосе говорят лишь об одном – этого он долго не забудет, а это значит, что политика наших отношений так и останется не пересмотренной.
@темы: "соседи", D. Gray-man 「ディー・グレイマン」, FanFiction