...

[Footlocker-bad-thoughts]

Название: ...
Автор: Kawaakari Tsukiko
Бета: Alyaska
Фендом: D. Gray-man
Жанр: AU, Повседневность, Слэш (яой), Songfic
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Канда, Аллен упоминается
Статус: завершен
Размер: драббл
Дисклеймер: все позаимствовано
Предупреждение: Смерть персонажа, OOC
Размещение: строго запрещено
От автора: Граф меня дери, такой порнографии мной еще писано не было. Такой ООСище и полнейший бред. И нет мне прощения за то, что я испоганил песню, выдрав из ее текста слова, естественно изменился и смысл...

А это и сама песня взятая за основу Noize MC - Ты Не Считаешь

Саммари: Омг... я даже не знаю что сказать... Этот шлак вообще в этом не нуждается >_<

>_<"

За окном сгущаются сумерки. Проснувшиеся по такому случаю желтоглазые фонари роняют свой тусклый свет на припорошенную снегом землю. Гордые высотные постройки зажигают окна. Но не все.

В этом помещении темно, а окно открыто настежь. По полу тянутся причудливые тени, вздрагивающие от легкого трепета тюля. Склонив голову, позволяя волосам скрыть лицо от раздражающего света ночных смотрителей, у стены сидит парень. Длинные пальцы ласкают струны все понимающей гитары, вырывая у нее мелодичные вопли, что разрезают устоявшуюся в комнате тишину. Спустя немного времени он тихо начинает шептать. Слова сами слетают с его губ, словно заученная и возносимая святым молитва. Но его слышит только ночь…

Я написал бы тебе грустную песню, полную фраз пустых,
Но зато красивых, как ты любишь, — краски бы сгустил,
Расписал бы, как без тебя плохо, как хорошо с тобой;
Наплакал бы реку и не был бы самим собой.
Шёл бы дождь за окном, занят был бы твой телефон,
Короче говоря, у нас зовётся песней этот стон.
Думаешь, тебя не задели б те слова и ноты? Да что ты!
Рифмовать сантименты — тоже мне работа
Наверно, та песня тебе бы понравилась больше
И на повторе в винампе крутилась бы втрое дольше.
Прости, что не написал — я непременно б это сделал,
Если бы только не любил тебя на самом деле.
А на самом деле телефон не занят, а отключен…

И пальцы, скользящие по грифу с лада на лад, замирают, словно в онемении. Последний взятый аккорд, эхом отражаясь от стен, разносится по пустой квартире. Пальцы правой руки, крепче стискивают старый медиатор. В нос резко бьет запах табачного дыма, словно появившегося здесь только сейчас. Он переводит взгляд на бесцельно тлеющую сигарету, дающую ощущение чужого присутствия, напоминая ему об упрямом мальчишке, который скорее из вредности, нежели желания, курит эту дрянь ежедневно. Пепел осыплется и подхваченный гуляющим по квартире ветром воспарит в воздухе. Вскоре сигарета потухнет. В ночной прохладе растворится запах никотина, а клубы дыма смешаются с облачками выдыхаемого пара. И вновь от его мнимого присутствия не останется и следа.

Сколько дней прошло с тех пор, как мальчишка с криками покинул его квартиру?! Он потерял им счет. В тот раз все было не так. Всепоглощающая ревность похоронила здравый смысл, побуждая к необдуманным действиям. Он беспочвенно обвинил его в измене… Он осыпал его унижениями, словно продажную девку, а в отмщение беспощадно вдалбливался в его тело, не желая при этом слушать… До сих пор его душит злоба. До сих пор он помнит застывшие слезы и немой упрек в серых глазах, за что и ненавидит себя еще сильнее. Он прикуривает очередную сигарету и кладет ее на место прежней. Так он словно где-то рядом. Он облокачивается о стену, а пальцы вновь терзают струны.

Скулю, как раненый кобель, ною, как тряпка;
Тараканы чешут череп изнутри — не раздавишь тапком.
Нервы все в заплатках — с каждым, кто заходит в гости,
Трясясь от злости, тебе перемываю кости:
Ненавидеть проще, чем прощать, как ни крути,
А я заебался выбирать сложные пути.

Рука тянется к телефону, на автомате набирая намеренно заученный номер. Но все по-прежнему. Сотовый отключен. Нет ни монотонных режущих слух гудков, ни посыла на автоответчик. Лишь механический голос, возвещающий об отсутствии абонента, что неимоверно раздражает и выводит из себя. Нажата кнопка сброса, и телефон из разжатой руки падает на пол. Голые ступни касаются ледяного пола, отчего тело пробирает дрожь. Он подтягивает ноги ближе и продолжает перебирать струны.

Не будет идиотских фраз про любовь до гроба,
Здесь только боль, обида, не фильтрованная злоба.
Над строчками этого текста кружатся мухи,
Как птицы у кормухи, как у трассы шлюхи.
И дальше всё в том же духе — до конца не слушай,
Мои терзания — всего лишь буря в грязной луже.
Я не сумел придумать лучше, да и не хотел,
Мне просто легче от того, что я всё это спел!


Безысходность и беспомощность давят, незримым грузом наваливаясь сверху. Как противно осознавать, что сейчас ты жалкое ничтожество, неспособное повлиять абсолютно ни на что. Хочется кричать и бить о стену кулаком, сбивая руки в кровь, но это ничего не изменит. Остается только ждать. Признать свою ничтожность и ждать. Ждать, когда он его простит и, не постучавшись, войдет в помещение. Встанет на пороге, переминаясь с ноги на ногу. Тряхнет волосами, скрывая за челкой глаза, и смущенно улыбнется. И тогда будет только одно желание, кинуться к нему и заключить в свои крепкие несдержанные объятия, слушая стук его взволнованного сердца…

Парень погружается в свои мысли, устремив взгляд в потолок. За окном поскуливает ветер, гоняя по магистрали снежные вихри. Темнота сгущается, отчего свет, проникающий в помещение, кажется безжизненным.

Сколько так просидел, он и сам не понял. Призывно зазвонивший телефон разбил иллюзию умиротворения и спокойствия, возвращая его в беспощадную реальность. Не глядя на дисплей, он схватил телефон, принимая вызов.

- Да!

- Юу, его нашли… - голос говорившего дрогнул и сорвался, - он… - еще один тяжел вдох, - его … его с нами больше нет…

- Ты что несешь?!

- Юу! Аллен мертв! – Рука со злостью сжала телефон, в следующее мгновение познакомив его со стеной. Такого просто не может быть. Исключено! Поверить в это нет ни сил, ни желания. И лишь осознание того, что лучший друг такими вещами шутить не станет, лишает последних крупиц надежды.

- Шпендель, ты идиот! – Попавшая под руку гитара с размаху врезается в стену. Корпус незамедлительно треснул, а струны, издав истошный прощальный стон, лопнули.

Спустя несколько часов в открытое настежь окно ворвутся первые лучи холодного
зимнего солнца. Ветер, обхаживающий чужую территорию, никого не обнаружит. Помещение окажется пустым. И только припорошенный пушистыми хлопьями снега подоконник скроет чужие следы исчезнувшего бесследно...