Всё, что нас не убивает - впоследствии очень сильно об этом жалеет©
Название:Обо всём и ни о чём
Автор: Kawaakari Tsukiko
Фендом:Boku no hero akademia
Жанр: Повседневность, AU, Первый раз
Рейтинг: R
Персонажи: Изуку Мидория (Деку), Шото Тодороки
Статус: в процессе
Размер: драббл
Размещение: строго запрещено
Дисклеймер: все позаимствовано
Предупреждение: OOC
Слабость
Слабость (Бакугоу/Мидория)
Катсуки ненавидит кофе, но пьет его каждое утро. Кофе мелкого помола и высшей степени обжарки (чтобы чувствовалась горечь) сваренный в турке часть его утренней трапезы. Завтракать Катсуки не любит, просто потому, что по утрам кусок в горло не лезет, но все равно давится свежими тостами и яичным рулетом, просто потому, что это может быть единственная еда, попавшая в желудок за день. Катсуки любит чертового ботана и задрота Деку, но делает все, чтобы с ним не пересекаться, просто потому, что привязанности делают слабыми, а слабым Катсуки никогда не будет.
Это началось давно, разве что Катсуки далеко не сразу распознал это чувство. Пришлось спешно делать выводы после первых мокрых снов с участием никчемного Деку. Катсуки приходилось бороться с собственными инстинктами, а они требовали немедленно заявить права на то, что Катсуки давно уже считал своим. Но привязанности – это слабость, а поддаться – значит проиграть.
Школьная скамья и Геройский факультет на 20 человек уже давно позади, а рядом с Деку по прежнему постоянно крутятся четырехглазый и этот раздражающий двумордый. А так же круглолицая. Бакугоу то и дело ждет, когда Деку с ней уже нарожают детей, и он, Катсуки, с облегчением вздохнет - перетерпел. Справился. Но, как выяснилось, они даже не встречаются. Это выбивает из равновесия. Связь с этой девкой он готов принять. Это естественно. Так нормально. Но теперь ему приходится скрипя зубами перехватывать взгляды, которыми одаривает этого никчемного Деку половинчатый ублюдок. И в голове лишь одна мысль - только не с ним!
Бакугоу признает, что это форменный эгоизм, но он всегда был эгоистом.
Раздраженно вздохнув, Катсуки заглянул в пустую тару, куда он привык ссыпать молотый кофе. Закончился. Следом он перетряс пакеты из крафтовой бумаги увенчанные логотипом кофейного магазина - ничего. Совсем закончился. Пошарив в недрах шкафчика, и нащупав банку растворимого кофе, он явил ее миру. Крышка поддалась легко. Металлизированная защитная пленка отсутствует - значит, когда-то он уже прибегал к распитию этого растворимого дерьма. Сыпанув в чашку ложек пять, каждая с лишком, и залив все кипятком, на пару сантиметров, не более, желая добиться от этого псевдо напитка эффекта сродни эспрессо, размешал. Еще более отвратительный вкус, чем обычно - ничего более. Но, то дерьмо хоть можно в себя вливать без риска для жизни, на это даже смотреть тошно. Раздосадовано окинув взглядом банку с ее содержимым, не закручивая, отправил в мусорное ведро, следом сливая кофейного цвета жижу в раковину. Бесполезно. Придется обходиться чаем.
Как назло, по какому-то нелепому стечению обстоятельств, яйца в холодильнике отсутствуют, а тостер сжег последнюю пару тостов. Ненавистный процесс поглощения завтрака свелся на нет.
До офиса Бакугоу дошел пешком. Сегодня очередное собрание, и начало этой каторги хочется оттянуть как можно дальше. Теперь, как Про-герои, решения принимают они. На них смотрят и равняются, к ним прислушиваются.
Все, как и хотел Всесильный. Этот чертов Деку, гребаный, любимый его сердцу, задрот, теперь Символ Мира. Его улыбка внушает уверенность. Непослушные темные волосы теперь длиннее, ниспадают до плеч, и это возможно просто потому, что он не находит время их подстричь. Веснушки так же небрежно рассыпаны по его лицу и, Катсуки помнит, плечам. Рубцов, Катсуки уверен, на теле стало больше. Он вырос, как в моральном, так и физическом плане, но его так и не перерос.
Летучку возглавляет не его никчемный задрот Деку, а Деку, который никогда не сдается. Тот Деку, что стал Символом Мира. Деку, на котором глупый кроличий костюм, с его теперешним телосложением, по мнению Бакугоу, смотрится до безобразия непристойно. Катсуки старается не смотреть на него, а потому приходится внимательно слушать.
По итогу, если упростить все сказанное, Катсуки пришел к выводу, что благодаря отбросам (жравшим подножный корм и вылезшим из какой-то сточной канавы), именующим себя очередным, каким-то там по счету, альянсом злодеев, и не первую неделю к ряду устраивающих экскурсии по городу, Катсуки вынужден терпеть общество не никчемного Деку. И помимо него, конечно, еще с добрую дюжину других Про.
Как результат, их план составлен идеально, ведь разработкой и координацией занимается Деку – чертов ботан. Это, признает Катсуки, у него всегда получалось отлично. Деку единственный в своем роде – помешанный на Героях. На то он и отаку, чтобы, будучи Символом Мира, продолжать фанатеть от Героев (его хваленые наблюдения и анализ квирков героев, записанные в тетради - сколько их там теперь, после №13, в которой Деку «препарировал» его и его взрывной квирк?).
В этот раз, надо заметить, Злодеи попались недалекие, вывозят свой план лишь количеством и крысиной живучестью. Кишат по ночам в подворотнях, а днем и носу не кажут. План выманить и повязать – прост как задачка в учебнике второклашки, но оказывается действенным, как оптимальная порция яда. Имя этого яда – Деку. Катсуки тоже отравлен, но его доза пока не смертельна. Ему еще удается справляться. А этим
ребятам не повезло. Деку дотошный и слишком наблюдательный. Его мозг на каждое действие выдает алгоритм противодействия и это естественная реакция, как почесать зудящее место. Интересно, где бы сейчас он, Катсуки, был, если бы чертов любимый ботаник выбрал своей целью его?
Зачистка началась пару часов назад. Крысы сбежали на окраины ведомые своим «Гамельнским крысоловом». «Дудочник» церемониться не стал, кося ряды направо и налево – разрушения сведены к минимуму, гражданские эвакуированы.
Бакугоу ненавидит геройские сборища, он предпочитает работать один. Потому что это каждый раз тяжело, находиться на одном поле боя с Деку. Это чертовски отвлекает. Периметр, усеянный врагами, не та локация, куда будешь тащить балласт из эмоций и чувств. Но сегодня двумордый как-то слишком близко держится к Деку и это, на удивление, успокаивает. Воодушевленный таким положением дел, Катсуки совершенно перестал сдерживаться. Мелкая сошка не его формат, ему нужен крысиный Король.
На поверку крысиный вожак оказывается бесформенным смешением тел посредством не только хирургического вмешательства. Подобное зрелище не вселяет страха, скорее отвращение. Цель подобных метаморфоз не ясна, но явно имеется. Любой присевший наверху иерархической лестницы злодейского альянса, как минимум, должен перещеголять остальных по квирку. Теперь осталось понять на что способен этот квирк.
Бакугоу любит говорить кулаками. Ногами тоже не прочь, но кулаки объясняют доходчивей – с огоньком. Он не прочь излить свое мнение о ненависти ко всему окружающему и некоторым личностям в частности в устной форме, но лучше, если в этих предложениях знаки препинания будут расставлены кулаками. Он любит, когда его правота обжигает и забивает приторной сладостью дыхательные пути. Он любит, когда павший в ноги противник, оповещает о его превосходстве.
Крысиная мразь пресмыкаться не спешит. Узел из «крысиных хвостов» представляет собой смешение квирков. Память подкидывает происшествие с Ному. Только этим не повезло, не обзавелись регенеративным квирком. Катсуки делает еще один подход и взрывает противника. Стратегическое отступление для нового захода и крысиная мразь скидывает один «хвост», что бессознательной тушей падает у его ног. Маневренность противника увеличивается, но в мыслях Бакугоу тот уже мертв, несмотря на то, что Героям убивать не пристало. Эффект неожиданности внес свою лепту и Катсуки вместо атаки приходится контратаковать. Это его злит. Он не сдерживается и прикладывает чуть больше сил, чем того требовалось – два сплетенных «хвоста» отбрасывает взрывной волной и бессознательную тушу принимает ледяная клетка. Половинчатый ублюдок – проносится мысль. А ведь тоже сольный игрок, но при необходимости и для Деку всегда подыграет в команде. Взгляд охватывает толпу, но своего вечного раздражителя не находит. Он спотыкается о ужас в глазах Тодороки. Видит, как в направлении него движется ледяной поток, застывая стеной за его спиной. Слышится сдавленный крик – двумордый не рассчитал силу и температуру. Катсуки оборачивается, и взгляд впивается в копну непослушных волос и сдавленную улыбку.
- Ты в порядке, Кач-чан?
За спиной Деку заточенный во льду крысиный «хвост», а грудь его пронзает шмат арматуры. Ноги его подкашиваются, но он все рано пытается устоять. Деку – тот, кто никогда не сдается. Тот, кто будет стоять до последнего.
Сердце Катсуки пропускает удар и заходится в бешеном ритме. Он с трудом осознает происходящее и делает несколько шагов навстречу Деку. Стоять до последнего. Он касается его предплечья, придерживая. И Деку - этот чертов невыносимый задрот, никчемный, бесполезный, ни на что не годный, - его Деку, смотрит ему в глаза. Катсуки знает – это последний раз. Он видит, как взгляд теряет фокус. Он слышит тихий, такой раздражающий и такой любимый голос.
- Теперь можно, теперь бояться нечего.
Он видит, как кровь, которой здесь быть не должно, окрашивает бледные губы.
- Кат-чан, я почему-то люблю тебя. Прости меня, ладно?
Он видит, как на губах застыла виноватая улыбка, а закатное солнце окрасило усыпанные веснушками щеки поддельным румянцем. Легкие перестали вбирать кислород. Но он продолжает его держать. Деку - это стоять до последнего. Символ Мира никогда не падет.
Привязанности - это слабость.
Мидория Изуку, этот чертов Деку, оказался слаб.
Везучий
Везучий (Шинсо, Мидория, Бакугоу)
- Хорошо быть таким везучим как ты, Мидория Изуку.
Когда-то он сказал это, напрямую обращаясь к Мидории, сейчас же он повторяет это в своих мыслях.
Когда-то они были противниками на ринге, сейчас их отношения имитируют дружбу.
«Хорошо быть таким везучим как ты, Мидория Изуку.»
Шинсо смотрит на Мидорию и видит человека, который не знает, что ему повезло.
Точнее, их понятия о везении расходятся.
Шинсо ненавидит свой квирк. Это та часть его, что всегда доставляет неудобства. Это то, чего всегда боятся окружающие. Сторонятся, презирают, избегают. Мидория Изуку наивный и доверчивый мальчишка. Именно мальчишка. Шинсо не может заставить себя воспринимать его иначе. В глазах Мидории Хитоши видит заинтересованность. И она адресована ему. Это тешит его самолюбие. Он по-прежнему завидует этому мальчишке.
«Хорошо быть таким везучим как ты, Мидория Изуку.»
Мидория Изуку отводит взгляд, когда речь заходит о его квирке и думает, что ненавязчиво меняет тему разговора. Но это все становится неважно, потому что этот мальчишка заинтересован в Хитоши и не избегает его. Он хочет быть друзьями. Даже когда Шинсо использует на нем свой квирк, Мидория списывает подобного рода замашки на чувство юмора, которого, надо признать, у Хитоши нет. Он старается быть ему другом.
«Хорошо быть таким везучим как ты, Мидория Изуку.»
Шинсо наблюдает за Мидорией. Простой, слишком застенчивый и доброжелательный. Всегда взлохмаченный и обаятельный. И совершенно не подозревающий о том, что есть люди, чьи мысли и поступки вращаются вокруг него.
Хитоши смотрит на Урараку и видит влюбленную девушку. Он видит уважение в глазах и поступках Ииды. Заинтересованность со стороны Тодороки. И совершенно неописуемый фейерверк эмоций исходящий от Бакугоу. Бакугоу Катсуки принадлежит к тому типу людей, которых Хитоши ненавидит. О своей ненависти он когда-то сказал и Мидории. Сперва он искал подвох в том, что Мидория заложил эти слова в фундамент их дружбы. Теперь, глядя на взаимоотношения «друзей» детства, он даже не пытается удивиться. Мидория Изуку – простодушный мальчишка.
«Хорошо быть таким везучим как ты, Мидория Изуку.»
Шинсо молча сносит выходку Бакугоу. Тот в своей обычной манере, не в состоянии проигнорировать Мидорию, извергает ряд нелицеприятных эпитетов и пожеланий увеселительных пеших прогулок по весьма отдаленным маршрутам. Шинсо перспектива отпустить собеседника не впечатляет. Хватает и того, что Мидория уже переключился с него на несносного взрывного блондина. На человека который его раздражает и которого он ненавидит.
Держать себя в руках более не представляется Хитоши интересным.
Возникает желание проучить.
- Эй, психованный!
С коротким «чё» в ответ, весь мир для Бакугоу сжался до желаний Шинсо Хитоши. Теперь это мир, в котором Хитоши неподражаем. Теперь это мир, в котором он жесток, ровно настолько же насколько азартен.
Хитоши осведомлен о последствиях. Мидория, конечно же, в силу своего характера, простит его, списав все на не самую удачную шутку. Что же касается Бакугоу, то когда действие квирка спадет, Хитоши еще нужно будет суметь выжить. Но это ничто по сравнению с тем, что этот поцелуй, ни с кем иным, а с собственным «другом» детства, Бакугоу Катсуки забыть сможет еще не скоро.
Холод
Холод (Мидория, Шинсо)
Холодно.
Это не тот холод, который накрывает разом, словно волной. Этот холод ненавязчивый, что сразу и не понимаешь, что замерзаешь. Холод проникающий под кожу, пробирающий до костей. Мысли, пробивающиеся сквозь сон, ленивые и нерасторопные, как холод медленно расползающийся по телу, сковывающий душу и, кажется, он вот-вот заставит кровь застыть в жилах. Наверное, именно так и умирают от холода. Эта мысль тоже очень неспешная, с ленцой, потому что сейчас умереть кажется проще, чем привести в движение хоть один мускул своего тела.
Он не считает себя ни оптимистом, ни пессимистом, просто когда-то, возможно совсем недавно, так думать стало проще. Его карьера достигла своего апогея и неуклонно в нем прибывает. Всегда на виду, в центре внимания. Всегда улыбаясь и внушая доверие. Притупляя страх, даря уверенность в завтрашнем дне. Это настолько стало неотъемлемой частью всего, что только так: закинув ноги на стол и погрузившись в дрему в собственной холодной ко всему в ней происходящему квартире, он может дать возможность отдохнуть своим лицевым мышцам и всему своему существу. Только тут он может расслабиться настолько, что становится полностью равнодушным к остановке жизненных процессов собственного тела.
Он услышал, как кротко скрипнула дверь и мягкой поступью в комнату ворвался кот. Заприметив его, своего человека, кот в один прыжок взобрался и устроился у него на животе. Когда-то он дал коту имя Шинсо, потому что, опять-таки, когда-то по абсолютной глупости влюбился в носителя данного имени - Хитоши. Но после решив, что это делает его глупость весьма очевидной и красноречивой, стал звать кота Со.
Шинсо привлек его внимание. Воздействием. Холодный, отстраненный, принуждающий. И при этом такой небезразличный, полный не выказанного стремления. Он захватил его волю на арене. В итоге от квирка он освободился, от его носителя - это вряд ли. Не сказать, что после фестиваля ему не о чем было думать, как бы не так, голова регулярно была забита достаточным объемом информации, но и это не мешало ему обращаться своими мыслями к Хитоши, который успешно покорил его упрямую сердечную мышцу. И если бы его сейчас спросили за что он ударил Шинсо на арене, он, вероятно, сказал бы, что ударил, повинуясь предчувствию, преждевременное отмщение за невозможность освободиться от его влияния полностью.
Сквозь сон он почувствовал покалывание в пальцах ног и неспешно пытался разобраться, то ли ноги свело, то ли это результат того, что они замерзли. Кот на животе потянулся и вновь свернувшись утробно замурчал.
Со, стоит заметить, весьма чуткий кот, который всегда заботится о его хара*, выбирая место для лежанки там, откуда предки посредством харакири эту самую душу и выпускали. Обнажали, так сказать. Но это, видимо, добросовестная плата за однажды спасенную душу кошачью. Он уже и не помнит, что это было за задание, но никогда не забудет маленькое запуганное жизнью существо, которое он выловил из канализации. Ведь то, что смотрело на него испуганными синими глазами в ту пору было эхом самого себя сегодняшнего. Кот, получив имя и дом, познал все возможные прелести кошачьей жизни и заполнил своим присутствием пространство. Теперь в квартиру, что служила местом ночлега, хотелось возвращаться. Отвоевав для себя одну из подушек, Со всегда спит рядом. Но чаще всего мурчащий сожитель - любитель устроиться поудобнее, предпочитает не упускать открывшейся возможности, и ложится не на подушке, а как следует вытянувшись разваливается на нем.
Сквозь все ту же одолевающую его дрему, он поймал себя на неспешно скользящей мысли, что подобные настроения ему не то чтобы свойственны, на них попросту не остается времени. Откуда бы им взяться сейчас？
Вновь раздался сухой скрип, дверь отворилась, и в голову закралась мысль, что кот у него всего один. Вот он - окружает теплом его хара. Легкая поступь и на его плечи ложится плед, слишком уютный и теплый, а губ в поцелуе касаются чужие сухие, но мягкие губы. Он улыбается сквозь сон, радуясь тому, что ему хватило глупости и смелости признаться в своих чувствах после выпуска. Наибольшего провала в своей жизни он вряд ли припомнит. Он говорил очень много и невнятно, явно забыв, что между словами можно дышать. Его признание плавно перетекло в рассуждения на темы абсурдности происходящего и грошовой вероятности положительного исхода случившегося. Он говорил и говорил, а замолчал лишь тогда, когда Шинсо применил на нем свой квирк. Он стоял и не двигался, а Хитоши оставлял на его губах легкие, едва ощутимые поцелуи.
Самое немыслимое, это то, что, отдавшись на растерзание охватившему его холоду, он готов был об этом забыть. Забыть и, возможно, никогда не вспомнить.
Проваливаясь в крепкий и безмятежный сон под теплым пледом, он подумал о том, что у очередного Злодея оказался совершенно дурацкий квирк, впрочем, как и его последствия.
Кукольник
Кукольник (Мидория, Бакугоу)
- Я бы рассказал тебе сказку, о мальчике. Плохом мальчике. Он и сам об этом знал. Он не получал подарков к новому году и рождеству и был лишен того, чем гордились остальные - у него не было родителей.
Катсуки смерил обращающегося к нему мужчину взглядом, явно говорящем о том, что из него хреновый сказочник, а рассказчик и того хуже. Но взгляда оказалось мало, чтобы заткнуть говорящего, а на большее не имеется возможностей.
- Рассказал бы, но не буду. Сказка, разумеется, захватывающая, но не для тебя. Ты не поймешь и не оценишь.
Кто он такой, Катсуки если и не знает, то точно об этом догадывается. О нем ходит много слухов. За глаза, а это в полиции и теперь во всем городе, его прозвали Кукольник. О нем мало что известно, но они это самое “мало” знают. Понаслышке, но из достоверных источников. Его чураются, стараются не произносить его имя, веря в нелепые слухи, что именно оно и становится первой связующей тебя с Кукольником нитью. О коллекции живых кукол известно не всем. Но тем, кому известно, хотелось бы об этом забыть. Полиции однажды удалось напасть на след Кукольника, но в последний момент они упустили его. Все, кого они надеялись спасти, оказались отравлены.
В последствии, их, как Героев, пусть и не лицензированных, ввели в курс дела. Но вариант: предупрежден - значит вооружен, не то чтобы очень и рабочий. Как результат, этого оказалось недостаточно.
- Тогда, возможно, стоит рассказать тебе о мальчике, который имея то, что делало его нормальным в глазах общественности, это нормальное ненавидел? Пожалуй, и это тебе придется не по вкусу.
Катсуки стиснул челюсти с такой силой, что заскрежетали зубы. Он бы и сам мог рассказать сейчас этому куску дерьма сказку о мальчике, у которого с рождения все получалось слишком хорошо. Не прилагая особых усилий, с легкостью. О мальчике, которым всегда восторгались, которого хвалили. О том, кто всегда был лучшим и не намерен опускать эту планку. И именно это так возвысило его самооценку, что она разве что не пронзила небеса. Рассказал бы, но от этого сейчас нет никакого проку. Никакая самооценка, ни стремление к первенству сейчас не могли стать его карающим оружием, потому что сам он словно изваяние на постаменте своего позорного превосходства. На нем форменная спортивная одежда UA, кандалы и намордник - все как в тот день. На шее медаль за первое место, а под ногами пьедестал, тот же самый или один в один, как тот к которому его приковали на награждении по случаю завершения спортивного фестиваля. Его победоносное поражение запечатлено и увековечено. И он сам стал частью памятника себе.
А Кукольник, за то и обзавелся данным именем, что жертвы его, словно куклы в коллекции психа. Он создает себе игрушки, воссоздавая образ, привлекший его внимание и материалом становятся люди. Кто-то, впоследствии, просто украшает собой пространство, кем-то, на правах обладателя, играют. Что это за игры, Катсуки предпочитает не думать. Он старается не смотреть по сторонам, ему вовсе не хочется знать, частью какой коллекции он стал. Ему вполне хватает слышать. Слышать звон цепей, болезненные стоны, невнятные мольбы о помощи. Слышать безнадежность происходящего и давиться своей невозможностью что-либо предпринять.
- Я решил, расскажу тебе сказку о мальчике, который оказался не в том месте, не в то время.
Кукольник растянул губы в улыбке и закинул руку, сидящего на его коленях парня, на свою шею.
Эту сказку Катсуки слушать особенно не хочется. Он впился взглядом в Кукольника. Тот, растягивая губы в мерзкой улыбке, не сводит взгляда со своей игрушки. С его обветренных потрескавшихся губ срывается, как кажется Катсуки, горячее сухое дыхание и опаляет бледную кожу парня. Кожу Деку. Неудачника, добавил бы он, но ровно в той же степени неудачником сейчас является и он сам.
- Ты готов слушать эту сказку？
Мужчина осклабился и уткнулся носом в шею Деку. Тот даже не дернулся. Руки его висят плетьми, одна вдоль тела, другая на шее его пленителя. Бакугоу подался вперед и его возмущенный протестующий рык заглушил звон цепей и надрывный бесцветный смех их мучителя.
Бакугоу не сводит взгляда с своего вечного раздражителя и все его существо содрогается от того, что не находит в этом безвольном теле признаков жизни и прежнего упрямства. Он закусывает губу, ощущая во рту слишком знакомый металлический привкус. И это отрезвляет. В его напичканном раздражением и злостью сознании просыпается страх. Не за себя. Осознание этого словно бьет под дых, выбивая из легких воздух. Ему страшно видеть Деку таким - не способным к сопротивлению. Это не то к чему он привык. Даже будучи слабым, Деку шел наперекор, проявлял участие и демонстрировал свой покладистый, но дерьмовый характер. Упрямство, Катсуки уверен, у того в крови.
Именно поэтому он и без постороннего участия, пусть и примерно, но представляет себе, что произошло. Мидория Изуку, этот чертов задрот Деку, гребанный искатель приключений на свою тощую задницу... Катсуки более чем уверен, что после того, как он не явился на занятия и выяснилось, что и в общежитии при академии его след простыл, этот чертов ботаник кинулся к нему домой. Там, разумеется, он смог услышать только то, что он, Катсуки, сейчас там, где ему и положено быть - на занятиях в академии. И, надо полагать, именно в этот момент Деку перемкнуло. Он пришел к определенному выводу, что и столкнул его в последствии нос к носу с Кукольником. Как и к какому выводу он пришел, для Катсуки остается не совсем ясным, потому что у Деку своя, извращенная, логика. Но даже не это сейчас важно.
Катсуки проследил взглядом за крючковатыми когтистыми руками, блуждающими по телу Деку, и нервно закусил губу.
- Он хороший мальчик, - истязатель вновь потерся носом в районе сонной артерии и, запустив руку в темные волосы, дернул, запрокидывая голову Деку назад, - слишком хороший. Ты любишь сказки про хороших мальчиков？
Катсуки не любит. Не только про хороших мальчиков. Он не любит сказки в принципе. Все это ложь. Сопливые грезы неудачников. Но здесь, он это понимает, сказки, в основу которых легли реальные события. И сказок этих в арсенале этого психа, равно, если не больше, количеству клеток в этом помещении. Сказки, сочиненные больным воображением и претворенные в жизнь этими скрюченными руками, что все больше ассоциируются у Катсуки с лапами хищной птицы. Той, что вцепившись в свою жертву, уже никогда ее не отпустит. Да и сам он тоже похож на птицу. Крючковатый нос и лохмотья черных одежд услужливо добавляют ему схожести. И сейчас Бакугоу отдает себе отчет в том, что не может отвести взгляда от игры этой хищной птицы.
Кукольник обдал дыханием шею своей игрушки и прикусил Деку за ключицу. Катсуки нервно сглотнул. В месте укуса алыми бусинами выступила кровь.
- Пожалуй, начнем. - Вступил Кукольник, и Катсуки невольно обратился в слух, цепляясь взглядом за оголенные участки усыпанного веснушками бледного тела. На коже, после каждого касания, оставались легкие отметины оставленные когтями. - Сказка о том, как судьбы, одного плохого мальчика и одного хорошего, переплелись. - Кукольник замолчал, выдерживая паузу, что, как понял Катсуки, должна подогреть интерес. - Имя, которое дали мне в городе хорошо, но не дотягивает. И не думай, это вовсе не жалобы. Но, все же, я предпочту именоваться пупенмейстером, пусть и не звучно, зато смысл глубже, проникновенней. Я ведь не создаю кукол, вы всегда были ими. Но Я - ваш король. Так что жалуйте и не жалуйтесь. Что же касается этого маленького героя в моих руках… Ему повезло стать избранным. Я его заметил. Он привлек мое внимание и поплатился за это, заняв почетное место в моей коллекции.
Кукольник провел когтем по коже, глубже впиваясь в нее, вспарывая. Бакугоу поймал себя на мысли о том, что шрамов на этом, и правда не очень большом теле станет больше. Тех шрамов, которые Деку будет раздирать, ненавидя себя за то, что появились они не в борьбе за чью-то жизнь, не в попытках стать сильнее, а из-за собственной беспечности.
Он смотрит на Деку и ловит себя на мысли, что не может отвести от него взгляд. Осознает, что его совершенно не устраивает происходящее. В голове бегущей строкой транслируется навязчивая мысль, во что бы то ни стало, оторвать этому куску дерьма руки и нафаршировать его ими же.
- Не нужно так на него смотреть, ты меня слышишь? - Кукольник, поймав взгляд Бакугоу, вскидывается, переходя на крик, но тут же берет себя в руки. - Не нужно. Может быть, ты и склонен думать, что этот маленький герой твоя игрушка, но ты совершенно не умеешь с ним обращаться. И поэтому я забрал его себе.
Теперь уже Катсуки ловит его взгляд. Взгляд хищника. Хищника загнавшего свою жертву. Заполучившего ее без остатка. Это еще больше ему не нравится. Сильнее, чем вынужденное смирение с собственным бездействием. Он ощущает, как потеют ладони и сокрушается об отсутствии наручей, а их принудительная замена - кандалы - тут же нейтрализуют малейшую попытку воспламенения. Хочется очень громко и смачно выругаться, проклиная все на свете, а в самую первую очередь этого чертового Деку, который никак не препятствует тому, что с ним происходит.
- Тебе бы стоило перестать меня отвлекать. Да, этот маленький герой жив. Пока. А если ему вовремя не сделать вентиляцию легких, то играть мне в последствии придется с тобой. Но ты не переживай, перед этим, хоть, признаться, меня мало интересуют трупы, но для него я исключение сделаю. Но тогда мои игры станут совсем непристойные. Тебе стоит об этом подумать.
И Катсуки подумал. Подумал о том, что Деку медленно истекает кровью, что пачкает соблазнительное, хорошо натренированное тело и о том, что он пока жив. О том, что это не похоже на игры. О том, что после того как Деку пересек черту, ворвавшись в мир квирков и их носителей, к нему устремилось слишком много взглядов. Настолько, что теперь внимание Деку, ранее всецело принадлежащее ему, рассредоточено. И Бакугоу это бесит. Это то, с чем он в корне не согласен и не намерен мириться. О том, что Деку желают заполучить многие и по разным причинам. Среди желающих есть Герои и Злодеи. Парни и Девушки. И даже, пожалуй, пришло время признаться в этом, он сам. Тот, кто не считает себя ни хорошим, ни плохим. Только вот их всех обставили. Забрали. Увели из-под самого носа. И только он, Бакугоу Катсуки, знает о том, чем и как все это может закончиться для Деку. Деку - не игрушки, а человека, которого он не признал и не уберег.
Катсуки подался вперед. Металлический звон разнесся по помещению. Кукольник растянул на лице улыбку. Сухие обветшалые губы местами потрескались, и теперь на них выступила кровь. Он облизал их, и склонился к телу Деку, проводя языком вдоль ключицы, оставляя на его теле влажный след. Скользнув языком выше, он лизнул его в губы, тут же прикусывая нижнюю. Катсуки поморщился, изрыгая проклятия, что теперь заглушал надрывный смех Кукольника.
Это все не могло продолжаться долго. Катсуки рассчитывал на то, что это прекратится, чем раньше, тем лучше. Уже мертвенная бледность Деку разжигала в нем панические искры. Он не боялся оказаться на его месте. Он боялся, что ему придется занять это место. Что бы и когда бы Катсуки ни говорил, такой смерти он Деку не желает.
- Правильно делаешь. - Кукольник обхватил обеими руками тело, что истязал до этого, прижимая его к себе как можно теснее. - Я чувствую чудесный запах. Твоя тревога горчит. Ты осознал всю ценность этого маленького героя？ Но поздно, не так ли？А сейчас нам пора. Оставлю тебя упиваться собственным сожалением. Я бы составил тебе компанию, зрелище обещает быть занятным, но, видишь ли, я не хочу его убивать, поэтому предпочту вдохнуть в него жизнь с помощью оборудования, чтобы ненароком не увлечься. А когда он придет в себя, то снова получит порцию яда. И я буду рядом с ним, объятия мои станут крепче, а процесс умирания медленней. И это будет повторяться снова и снова, до тех пор, пока мне не надоест играть. Ну, бывай. Следующую игру мы начнем не здесь. А там, где свидетелей не будет.
Катсуки вперил в Кукольника полный презрения и ненависти взгляд. Взгляд полный жажды убийства. До Деку ему не дотянуться, но сейчас, когда тот нашел его, пусть и таким нелепым, совершенно абсурдным, способом, он предпочитает видеть его. Видеть и знать, что тот все еще жив. Несмотря на то, что это зрелище и это знание, одновременно, причиняют ему боль и облегчение.
- Почему ты так смотришь на меня, мальчик？ - Кукольник в недоумении вздернул широкие брови. - Неужели думаешь, что ты вправе использовать свой квирк, а я нет? Да, твое тело выделяет вещество на основе нитроглицерина, мое - на основе яда кураре. Ты, заметь, хоть и зовешься будущим героем, далеко не всегда добродетельствуешь. Я же не давал зароков помогать. Есть только я и то, что интересно мне. Поэтому мой квирк и работает на меня. Достаточно правильно рассчитать дозировку, чтобы не убить игрушку сразу. Конечно, вместе с расслаблением скелетных мышц и блокировкой нервно-мышечных синапсов приходит и смерть, но не сразу. Поэтому меньше презрения. Я все еще хочу играть с этим героем.
Катсуки плевать на квирк этого психа, и знание о нем не приносит пользы. Катсуки плевать, что о нем думаю и кем считают. Сейчас. Теперь. Все, что сейчас важно находится в чужих скрюченных и костистых руках, в то время, как его руки недееспособны. Катсуки не сводит взгляда с тела в чужих собственнических объятиях и не оставляет безуспешных попыток вырваться, освободиться.
Он видит как Кукольник, больше не глядя в его сторону, подхватил тело Деку на руки, такое несуразное и маленькое в сравнении с угловатым и массивным телом его самого. И не оглядываясь, покинул помещение.
Оставшиеся на полу капли крови притягивают его безумный и полный злобы и отчаяния взгляд, и Кастуки не думает о том, в какие игры собирается играть этот ненормальный. Он думает только о том, сколько еще протянет Деку.
Автор: Kawaakari Tsukiko
Фендом:Boku no hero akademia
Жанр: Повседневность, AU, Первый раз
Рейтинг: R
Персонажи: Изуку Мидория (Деку), Шото Тодороки
Статус: в процессе
Размер: драббл
Размещение: строго запрещено
Дисклеймер: все позаимствовано
Предупреждение: OOC
Предыдущие части:
Слабость
Слабость (Бакугоу/Мидория)
Катсуки ненавидит кофе, но пьет его каждое утро. Кофе мелкого помола и высшей степени обжарки (чтобы чувствовалась горечь) сваренный в турке часть его утренней трапезы. Завтракать Катсуки не любит, просто потому, что по утрам кусок в горло не лезет, но все равно давится свежими тостами и яичным рулетом, просто потому, что это может быть единственная еда, попавшая в желудок за день. Катсуки любит чертового ботана и задрота Деку, но делает все, чтобы с ним не пересекаться, просто потому, что привязанности делают слабыми, а слабым Катсуки никогда не будет.
Это началось давно, разве что Катсуки далеко не сразу распознал это чувство. Пришлось спешно делать выводы после первых мокрых снов с участием никчемного Деку. Катсуки приходилось бороться с собственными инстинктами, а они требовали немедленно заявить права на то, что Катсуки давно уже считал своим. Но привязанности – это слабость, а поддаться – значит проиграть.
Школьная скамья и Геройский факультет на 20 человек уже давно позади, а рядом с Деку по прежнему постоянно крутятся четырехглазый и этот раздражающий двумордый. А так же круглолицая. Бакугоу то и дело ждет, когда Деку с ней уже нарожают детей, и он, Катсуки, с облегчением вздохнет - перетерпел. Справился. Но, как выяснилось, они даже не встречаются. Это выбивает из равновесия. Связь с этой девкой он готов принять. Это естественно. Так нормально. Но теперь ему приходится скрипя зубами перехватывать взгляды, которыми одаривает этого никчемного Деку половинчатый ублюдок. И в голове лишь одна мысль - только не с ним!
Бакугоу признает, что это форменный эгоизм, но он всегда был эгоистом.
Раздраженно вздохнув, Катсуки заглянул в пустую тару, куда он привык ссыпать молотый кофе. Закончился. Следом он перетряс пакеты из крафтовой бумаги увенчанные логотипом кофейного магазина - ничего. Совсем закончился. Пошарив в недрах шкафчика, и нащупав банку растворимого кофе, он явил ее миру. Крышка поддалась легко. Металлизированная защитная пленка отсутствует - значит, когда-то он уже прибегал к распитию этого растворимого дерьма. Сыпанув в чашку ложек пять, каждая с лишком, и залив все кипятком, на пару сантиметров, не более, желая добиться от этого псевдо напитка эффекта сродни эспрессо, размешал. Еще более отвратительный вкус, чем обычно - ничего более. Но, то дерьмо хоть можно в себя вливать без риска для жизни, на это даже смотреть тошно. Раздосадовано окинув взглядом банку с ее содержимым, не закручивая, отправил в мусорное ведро, следом сливая кофейного цвета жижу в раковину. Бесполезно. Придется обходиться чаем.
Как назло, по какому-то нелепому стечению обстоятельств, яйца в холодильнике отсутствуют, а тостер сжег последнюю пару тостов. Ненавистный процесс поглощения завтрака свелся на нет.
До офиса Бакугоу дошел пешком. Сегодня очередное собрание, и начало этой каторги хочется оттянуть как можно дальше. Теперь, как Про-герои, решения принимают они. На них смотрят и равняются, к ним прислушиваются.
Все, как и хотел Всесильный. Этот чертов Деку, гребаный, любимый его сердцу, задрот, теперь Символ Мира. Его улыбка внушает уверенность. Непослушные темные волосы теперь длиннее, ниспадают до плеч, и это возможно просто потому, что он не находит время их подстричь. Веснушки так же небрежно рассыпаны по его лицу и, Катсуки помнит, плечам. Рубцов, Катсуки уверен, на теле стало больше. Он вырос, как в моральном, так и физическом плане, но его так и не перерос.
Летучку возглавляет не его никчемный задрот Деку, а Деку, который никогда не сдается. Тот Деку, что стал Символом Мира. Деку, на котором глупый кроличий костюм, с его теперешним телосложением, по мнению Бакугоу, смотрится до безобразия непристойно. Катсуки старается не смотреть на него, а потому приходится внимательно слушать.
По итогу, если упростить все сказанное, Катсуки пришел к выводу, что благодаря отбросам (жравшим подножный корм и вылезшим из какой-то сточной канавы), именующим себя очередным, каким-то там по счету, альянсом злодеев, и не первую неделю к ряду устраивающих экскурсии по городу, Катсуки вынужден терпеть общество не никчемного Деку. И помимо него, конечно, еще с добрую дюжину других Про.
Как результат, их план составлен идеально, ведь разработкой и координацией занимается Деку – чертов ботан. Это, признает Катсуки, у него всегда получалось отлично. Деку единственный в своем роде – помешанный на Героях. На то он и отаку, чтобы, будучи Символом Мира, продолжать фанатеть от Героев (его хваленые наблюдения и анализ квирков героев, записанные в тетради - сколько их там теперь, после №13, в которой Деку «препарировал» его и его взрывной квирк?).
В этот раз, надо заметить, Злодеи попались недалекие, вывозят свой план лишь количеством и крысиной живучестью. Кишат по ночам в подворотнях, а днем и носу не кажут. План выманить и повязать – прост как задачка в учебнике второклашки, но оказывается действенным, как оптимальная порция яда. Имя этого яда – Деку. Катсуки тоже отравлен, но его доза пока не смертельна. Ему еще удается справляться. А этим
ребятам не повезло. Деку дотошный и слишком наблюдательный. Его мозг на каждое действие выдает алгоритм противодействия и это естественная реакция, как почесать зудящее место. Интересно, где бы сейчас он, Катсуки, был, если бы чертов любимый ботаник выбрал своей целью его?
Зачистка началась пару часов назад. Крысы сбежали на окраины ведомые своим «Гамельнским крысоловом». «Дудочник» церемониться не стал, кося ряды направо и налево – разрушения сведены к минимуму, гражданские эвакуированы.
Бакугоу ненавидит геройские сборища, он предпочитает работать один. Потому что это каждый раз тяжело, находиться на одном поле боя с Деку. Это чертовски отвлекает. Периметр, усеянный врагами, не та локация, куда будешь тащить балласт из эмоций и чувств. Но сегодня двумордый как-то слишком близко держится к Деку и это, на удивление, успокаивает. Воодушевленный таким положением дел, Катсуки совершенно перестал сдерживаться. Мелкая сошка не его формат, ему нужен крысиный Король.
На поверку крысиный вожак оказывается бесформенным смешением тел посредством не только хирургического вмешательства. Подобное зрелище не вселяет страха, скорее отвращение. Цель подобных метаморфоз не ясна, но явно имеется. Любой присевший наверху иерархической лестницы злодейского альянса, как минимум, должен перещеголять остальных по квирку. Теперь осталось понять на что способен этот квирк.
Бакугоу любит говорить кулаками. Ногами тоже не прочь, но кулаки объясняют доходчивей – с огоньком. Он не прочь излить свое мнение о ненависти ко всему окружающему и некоторым личностям в частности в устной форме, но лучше, если в этих предложениях знаки препинания будут расставлены кулаками. Он любит, когда его правота обжигает и забивает приторной сладостью дыхательные пути. Он любит, когда павший в ноги противник, оповещает о его превосходстве.
Крысиная мразь пресмыкаться не спешит. Узел из «крысиных хвостов» представляет собой смешение квирков. Память подкидывает происшествие с Ному. Только этим не повезло, не обзавелись регенеративным квирком. Катсуки делает еще один подход и взрывает противника. Стратегическое отступление для нового захода и крысиная мразь скидывает один «хвост», что бессознательной тушей падает у его ног. Маневренность противника увеличивается, но в мыслях Бакугоу тот уже мертв, несмотря на то, что Героям убивать не пристало. Эффект неожиданности внес свою лепту и Катсуки вместо атаки приходится контратаковать. Это его злит. Он не сдерживается и прикладывает чуть больше сил, чем того требовалось – два сплетенных «хвоста» отбрасывает взрывной волной и бессознательную тушу принимает ледяная клетка. Половинчатый ублюдок – проносится мысль. А ведь тоже сольный игрок, но при необходимости и для Деку всегда подыграет в команде. Взгляд охватывает толпу, но своего вечного раздражителя не находит. Он спотыкается о ужас в глазах Тодороки. Видит, как в направлении него движется ледяной поток, застывая стеной за его спиной. Слышится сдавленный крик – двумордый не рассчитал силу и температуру. Катсуки оборачивается, и взгляд впивается в копну непослушных волос и сдавленную улыбку.
- Ты в порядке, Кач-чан?
За спиной Деку заточенный во льду крысиный «хвост», а грудь его пронзает шмат арматуры. Ноги его подкашиваются, но он все рано пытается устоять. Деку – тот, кто никогда не сдается. Тот, кто будет стоять до последнего.
Сердце Катсуки пропускает удар и заходится в бешеном ритме. Он с трудом осознает происходящее и делает несколько шагов навстречу Деку. Стоять до последнего. Он касается его предплечья, придерживая. И Деку - этот чертов невыносимый задрот, никчемный, бесполезный, ни на что не годный, - его Деку, смотрит ему в глаза. Катсуки знает – это последний раз. Он видит, как взгляд теряет фокус. Он слышит тихий, такой раздражающий и такой любимый голос.
- Теперь можно, теперь бояться нечего.
Он видит, как кровь, которой здесь быть не должно, окрашивает бледные губы.
- Кат-чан, я почему-то люблю тебя. Прости меня, ладно?
Он видит, как на губах застыла виноватая улыбка, а закатное солнце окрасило усыпанные веснушками щеки поддельным румянцем. Легкие перестали вбирать кислород. Но он продолжает его держать. Деку - это стоять до последнего. Символ Мира никогда не падет.
Привязанности - это слабость.
Мидория Изуку, этот чертов Деку, оказался слаб.
Везучий
Везучий (Шинсо, Мидория, Бакугоу)
- Хорошо быть таким везучим как ты, Мидория Изуку.
Когда-то он сказал это, напрямую обращаясь к Мидории, сейчас же он повторяет это в своих мыслях.
Когда-то они были противниками на ринге, сейчас их отношения имитируют дружбу.
«Хорошо быть таким везучим как ты, Мидория Изуку.»
Шинсо смотрит на Мидорию и видит человека, который не знает, что ему повезло.
Точнее, их понятия о везении расходятся.
Шинсо ненавидит свой квирк. Это та часть его, что всегда доставляет неудобства. Это то, чего всегда боятся окружающие. Сторонятся, презирают, избегают. Мидория Изуку наивный и доверчивый мальчишка. Именно мальчишка. Шинсо не может заставить себя воспринимать его иначе. В глазах Мидории Хитоши видит заинтересованность. И она адресована ему. Это тешит его самолюбие. Он по-прежнему завидует этому мальчишке.
«Хорошо быть таким везучим как ты, Мидория Изуку.»
Мидория Изуку отводит взгляд, когда речь заходит о его квирке и думает, что ненавязчиво меняет тему разговора. Но это все становится неважно, потому что этот мальчишка заинтересован в Хитоши и не избегает его. Он хочет быть друзьями. Даже когда Шинсо использует на нем свой квирк, Мидория списывает подобного рода замашки на чувство юмора, которого, надо признать, у Хитоши нет. Он старается быть ему другом.
«Хорошо быть таким везучим как ты, Мидория Изуку.»
Шинсо наблюдает за Мидорией. Простой, слишком застенчивый и доброжелательный. Всегда взлохмаченный и обаятельный. И совершенно не подозревающий о том, что есть люди, чьи мысли и поступки вращаются вокруг него.
Хитоши смотрит на Урараку и видит влюбленную девушку. Он видит уважение в глазах и поступках Ииды. Заинтересованность со стороны Тодороки. И совершенно неописуемый фейерверк эмоций исходящий от Бакугоу. Бакугоу Катсуки принадлежит к тому типу людей, которых Хитоши ненавидит. О своей ненависти он когда-то сказал и Мидории. Сперва он искал подвох в том, что Мидория заложил эти слова в фундамент их дружбы. Теперь, глядя на взаимоотношения «друзей» детства, он даже не пытается удивиться. Мидория Изуку – простодушный мальчишка.
«Хорошо быть таким везучим как ты, Мидория Изуку.»
Шинсо молча сносит выходку Бакугоу. Тот в своей обычной манере, не в состоянии проигнорировать Мидорию, извергает ряд нелицеприятных эпитетов и пожеланий увеселительных пеших прогулок по весьма отдаленным маршрутам. Шинсо перспектива отпустить собеседника не впечатляет. Хватает и того, что Мидория уже переключился с него на несносного взрывного блондина. На человека который его раздражает и которого он ненавидит.
Держать себя в руках более не представляется Хитоши интересным.
Возникает желание проучить.
- Эй, психованный!
С коротким «чё» в ответ, весь мир для Бакугоу сжался до желаний Шинсо Хитоши. Теперь это мир, в котором Хитоши неподражаем. Теперь это мир, в котором он жесток, ровно настолько же насколько азартен.
Хитоши осведомлен о последствиях. Мидория, конечно же, в силу своего характера, простит его, списав все на не самую удачную шутку. Что же касается Бакугоу, то когда действие квирка спадет, Хитоши еще нужно будет суметь выжить. Но это ничто по сравнению с тем, что этот поцелуй, ни с кем иным, а с собственным «другом» детства, Бакугоу Катсуки забыть сможет еще не скоро.
Холод
Холод (Мидория, Шинсо)
Холодно.
Это не тот холод, который накрывает разом, словно волной. Этот холод ненавязчивый, что сразу и не понимаешь, что замерзаешь. Холод проникающий под кожу, пробирающий до костей. Мысли, пробивающиеся сквозь сон, ленивые и нерасторопные, как холод медленно расползающийся по телу, сковывающий душу и, кажется, он вот-вот заставит кровь застыть в жилах. Наверное, именно так и умирают от холода. Эта мысль тоже очень неспешная, с ленцой, потому что сейчас умереть кажется проще, чем привести в движение хоть один мускул своего тела.
Он не считает себя ни оптимистом, ни пессимистом, просто когда-то, возможно совсем недавно, так думать стало проще. Его карьера достигла своего апогея и неуклонно в нем прибывает. Всегда на виду, в центре внимания. Всегда улыбаясь и внушая доверие. Притупляя страх, даря уверенность в завтрашнем дне. Это настолько стало неотъемлемой частью всего, что только так: закинув ноги на стол и погрузившись в дрему в собственной холодной ко всему в ней происходящему квартире, он может дать возможность отдохнуть своим лицевым мышцам и всему своему существу. Только тут он может расслабиться настолько, что становится полностью равнодушным к остановке жизненных процессов собственного тела.
Он услышал, как кротко скрипнула дверь и мягкой поступью в комнату ворвался кот. Заприметив его, своего человека, кот в один прыжок взобрался и устроился у него на животе. Когда-то он дал коту имя Шинсо, потому что, опять-таки, когда-то по абсолютной глупости влюбился в носителя данного имени - Хитоши. Но после решив, что это делает его глупость весьма очевидной и красноречивой, стал звать кота Со.
Шинсо привлек его внимание. Воздействием. Холодный, отстраненный, принуждающий. И при этом такой небезразличный, полный не выказанного стремления. Он захватил его волю на арене. В итоге от квирка он освободился, от его носителя - это вряд ли. Не сказать, что после фестиваля ему не о чем было думать, как бы не так, голова регулярно была забита достаточным объемом информации, но и это не мешало ему обращаться своими мыслями к Хитоши, который успешно покорил его упрямую сердечную мышцу. И если бы его сейчас спросили за что он ударил Шинсо на арене, он, вероятно, сказал бы, что ударил, повинуясь предчувствию, преждевременное отмщение за невозможность освободиться от его влияния полностью.
Сквозь сон он почувствовал покалывание в пальцах ног и неспешно пытался разобраться, то ли ноги свело, то ли это результат того, что они замерзли. Кот на животе потянулся и вновь свернувшись утробно замурчал.
Со, стоит заметить, весьма чуткий кот, который всегда заботится о его хара*, выбирая место для лежанки там, откуда предки посредством харакири эту самую душу и выпускали. Обнажали, так сказать. Но это, видимо, добросовестная плата за однажды спасенную душу кошачью. Он уже и не помнит, что это было за задание, но никогда не забудет маленькое запуганное жизнью существо, которое он выловил из канализации. Ведь то, что смотрело на него испуганными синими глазами в ту пору было эхом самого себя сегодняшнего. Кот, получив имя и дом, познал все возможные прелести кошачьей жизни и заполнил своим присутствием пространство. Теперь в квартиру, что служила местом ночлега, хотелось возвращаться. Отвоевав для себя одну из подушек, Со всегда спит рядом. Но чаще всего мурчащий сожитель - любитель устроиться поудобнее, предпочитает не упускать открывшейся возможности, и ложится не на подушке, а как следует вытянувшись разваливается на нем.
Сквозь все ту же одолевающую его дрему, он поймал себя на неспешно скользящей мысли, что подобные настроения ему не то чтобы свойственны, на них попросту не остается времени. Откуда бы им взяться сейчас？
Вновь раздался сухой скрип, дверь отворилась, и в голову закралась мысль, что кот у него всего один. Вот он - окружает теплом его хара. Легкая поступь и на его плечи ложится плед, слишком уютный и теплый, а губ в поцелуе касаются чужие сухие, но мягкие губы. Он улыбается сквозь сон, радуясь тому, что ему хватило глупости и смелости признаться в своих чувствах после выпуска. Наибольшего провала в своей жизни он вряд ли припомнит. Он говорил очень много и невнятно, явно забыв, что между словами можно дышать. Его признание плавно перетекло в рассуждения на темы абсурдности происходящего и грошовой вероятности положительного исхода случившегося. Он говорил и говорил, а замолчал лишь тогда, когда Шинсо применил на нем свой квирк. Он стоял и не двигался, а Хитоши оставлял на его губах легкие, едва ощутимые поцелуи.
Самое немыслимое, это то, что, отдавшись на растерзание охватившему его холоду, он готов был об этом забыть. Забыть и, возможно, никогда не вспомнить.
Проваливаясь в крепкий и безмятежный сон под теплым пледом, он подумал о том, что у очередного Злодея оказался совершенно дурацкий квирк, впрочем, как и его последствия.
Кукольник
Кукольник (Мидория, Бакугоу)
- Я бы рассказал тебе сказку, о мальчике. Плохом мальчике. Он и сам об этом знал. Он не получал подарков к новому году и рождеству и был лишен того, чем гордились остальные - у него не было родителей.
Катсуки смерил обращающегося к нему мужчину взглядом, явно говорящем о том, что из него хреновый сказочник, а рассказчик и того хуже. Но взгляда оказалось мало, чтобы заткнуть говорящего, а на большее не имеется возможностей.
- Рассказал бы, но не буду. Сказка, разумеется, захватывающая, но не для тебя. Ты не поймешь и не оценишь.
Кто он такой, Катсуки если и не знает, то точно об этом догадывается. О нем ходит много слухов. За глаза, а это в полиции и теперь во всем городе, его прозвали Кукольник. О нем мало что известно, но они это самое “мало” знают. Понаслышке, но из достоверных источников. Его чураются, стараются не произносить его имя, веря в нелепые слухи, что именно оно и становится первой связующей тебя с Кукольником нитью. О коллекции живых кукол известно не всем. Но тем, кому известно, хотелось бы об этом забыть. Полиции однажды удалось напасть на след Кукольника, но в последний момент они упустили его. Все, кого они надеялись спасти, оказались отравлены.
В последствии, их, как Героев, пусть и не лицензированных, ввели в курс дела. Но вариант: предупрежден - значит вооружен, не то чтобы очень и рабочий. Как результат, этого оказалось недостаточно.
- Тогда, возможно, стоит рассказать тебе о мальчике, который имея то, что делало его нормальным в глазах общественности, это нормальное ненавидел? Пожалуй, и это тебе придется не по вкусу.
Катсуки стиснул челюсти с такой силой, что заскрежетали зубы. Он бы и сам мог рассказать сейчас этому куску дерьма сказку о мальчике, у которого с рождения все получалось слишком хорошо. Не прилагая особых усилий, с легкостью. О мальчике, которым всегда восторгались, которого хвалили. О том, кто всегда был лучшим и не намерен опускать эту планку. И именно это так возвысило его самооценку, что она разве что не пронзила небеса. Рассказал бы, но от этого сейчас нет никакого проку. Никакая самооценка, ни стремление к первенству сейчас не могли стать его карающим оружием, потому что сам он словно изваяние на постаменте своего позорного превосходства. На нем форменная спортивная одежда UA, кандалы и намордник - все как в тот день. На шее медаль за первое место, а под ногами пьедестал, тот же самый или один в один, как тот к которому его приковали на награждении по случаю завершения спортивного фестиваля. Его победоносное поражение запечатлено и увековечено. И он сам стал частью памятника себе.
А Кукольник, за то и обзавелся данным именем, что жертвы его, словно куклы в коллекции психа. Он создает себе игрушки, воссоздавая образ, привлекший его внимание и материалом становятся люди. Кто-то, впоследствии, просто украшает собой пространство, кем-то, на правах обладателя, играют. Что это за игры, Катсуки предпочитает не думать. Он старается не смотреть по сторонам, ему вовсе не хочется знать, частью какой коллекции он стал. Ему вполне хватает слышать. Слышать звон цепей, болезненные стоны, невнятные мольбы о помощи. Слышать безнадежность происходящего и давиться своей невозможностью что-либо предпринять.
- Я решил, расскажу тебе сказку о мальчике, который оказался не в том месте, не в то время.
Кукольник растянул губы в улыбке и закинул руку, сидящего на его коленях парня, на свою шею.
Эту сказку Катсуки слушать особенно не хочется. Он впился взглядом в Кукольника. Тот, растягивая губы в мерзкой улыбке, не сводит взгляда со своей игрушки. С его обветренных потрескавшихся губ срывается, как кажется Катсуки, горячее сухое дыхание и опаляет бледную кожу парня. Кожу Деку. Неудачника, добавил бы он, но ровно в той же степени неудачником сейчас является и он сам.
- Ты готов слушать эту сказку？
Мужчина осклабился и уткнулся носом в шею Деку. Тот даже не дернулся. Руки его висят плетьми, одна вдоль тела, другая на шее его пленителя. Бакугоу подался вперед и его возмущенный протестующий рык заглушил звон цепей и надрывный бесцветный смех их мучителя.
Бакугоу не сводит взгляда с своего вечного раздражителя и все его существо содрогается от того, что не находит в этом безвольном теле признаков жизни и прежнего упрямства. Он закусывает губу, ощущая во рту слишком знакомый металлический привкус. И это отрезвляет. В его напичканном раздражением и злостью сознании просыпается страх. Не за себя. Осознание этого словно бьет под дых, выбивая из легких воздух. Ему страшно видеть Деку таким - не способным к сопротивлению. Это не то к чему он привык. Даже будучи слабым, Деку шел наперекор, проявлял участие и демонстрировал свой покладистый, но дерьмовый характер. Упрямство, Катсуки уверен, у того в крови.
Именно поэтому он и без постороннего участия, пусть и примерно, но представляет себе, что произошло. Мидория Изуку, этот чертов задрот Деку, гребанный искатель приключений на свою тощую задницу... Катсуки более чем уверен, что после того, как он не явился на занятия и выяснилось, что и в общежитии при академии его след простыл, этот чертов ботаник кинулся к нему домой. Там, разумеется, он смог услышать только то, что он, Катсуки, сейчас там, где ему и положено быть - на занятиях в академии. И, надо полагать, именно в этот момент Деку перемкнуло. Он пришел к определенному выводу, что и столкнул его в последствии нос к носу с Кукольником. Как и к какому выводу он пришел, для Катсуки остается не совсем ясным, потому что у Деку своя, извращенная, логика. Но даже не это сейчас важно.
Катсуки проследил взглядом за крючковатыми когтистыми руками, блуждающими по телу Деку, и нервно закусил губу.
- Он хороший мальчик, - истязатель вновь потерся носом в районе сонной артерии и, запустив руку в темные волосы, дернул, запрокидывая голову Деку назад, - слишком хороший. Ты любишь сказки про хороших мальчиков？
Катсуки не любит. Не только про хороших мальчиков. Он не любит сказки в принципе. Все это ложь. Сопливые грезы неудачников. Но здесь, он это понимает, сказки, в основу которых легли реальные события. И сказок этих в арсенале этого психа, равно, если не больше, количеству клеток в этом помещении. Сказки, сочиненные больным воображением и претворенные в жизнь этими скрюченными руками, что все больше ассоциируются у Катсуки с лапами хищной птицы. Той, что вцепившись в свою жертву, уже никогда ее не отпустит. Да и сам он тоже похож на птицу. Крючковатый нос и лохмотья черных одежд услужливо добавляют ему схожести. И сейчас Бакугоу отдает себе отчет в том, что не может отвести взгляда от игры этой хищной птицы.
Кукольник обдал дыханием шею своей игрушки и прикусил Деку за ключицу. Катсуки нервно сглотнул. В месте укуса алыми бусинами выступила кровь.
- Пожалуй, начнем. - Вступил Кукольник, и Катсуки невольно обратился в слух, цепляясь взглядом за оголенные участки усыпанного веснушками бледного тела. На коже, после каждого касания, оставались легкие отметины оставленные когтями. - Сказка о том, как судьбы, одного плохого мальчика и одного хорошего, переплелись. - Кукольник замолчал, выдерживая паузу, что, как понял Катсуки, должна подогреть интерес. - Имя, которое дали мне в городе хорошо, но не дотягивает. И не думай, это вовсе не жалобы. Но, все же, я предпочту именоваться пупенмейстером, пусть и не звучно, зато смысл глубже, проникновенней. Я ведь не создаю кукол, вы всегда были ими. Но Я - ваш король. Так что жалуйте и не жалуйтесь. Что же касается этого маленького героя в моих руках… Ему повезло стать избранным. Я его заметил. Он привлек мое внимание и поплатился за это, заняв почетное место в моей коллекции.
Кукольник провел когтем по коже, глубже впиваясь в нее, вспарывая. Бакугоу поймал себя на мысли о том, что шрамов на этом, и правда не очень большом теле станет больше. Тех шрамов, которые Деку будет раздирать, ненавидя себя за то, что появились они не в борьбе за чью-то жизнь, не в попытках стать сильнее, а из-за собственной беспечности.
Он смотрит на Деку и ловит себя на мысли, что не может отвести от него взгляд. Осознает, что его совершенно не устраивает происходящее. В голове бегущей строкой транслируется навязчивая мысль, во что бы то ни стало, оторвать этому куску дерьма руки и нафаршировать его ими же.
- Не нужно так на него смотреть, ты меня слышишь? - Кукольник, поймав взгляд Бакугоу, вскидывается, переходя на крик, но тут же берет себя в руки. - Не нужно. Может быть, ты и склонен думать, что этот маленький герой твоя игрушка, но ты совершенно не умеешь с ним обращаться. И поэтому я забрал его себе.
Теперь уже Катсуки ловит его взгляд. Взгляд хищника. Хищника загнавшего свою жертву. Заполучившего ее без остатка. Это еще больше ему не нравится. Сильнее, чем вынужденное смирение с собственным бездействием. Он ощущает, как потеют ладони и сокрушается об отсутствии наручей, а их принудительная замена - кандалы - тут же нейтрализуют малейшую попытку воспламенения. Хочется очень громко и смачно выругаться, проклиная все на свете, а в самую первую очередь этого чертового Деку, который никак не препятствует тому, что с ним происходит.
- Тебе бы стоило перестать меня отвлекать. Да, этот маленький герой жив. Пока. А если ему вовремя не сделать вентиляцию легких, то играть мне в последствии придется с тобой. Но ты не переживай, перед этим, хоть, признаться, меня мало интересуют трупы, но для него я исключение сделаю. Но тогда мои игры станут совсем непристойные. Тебе стоит об этом подумать.
И Катсуки подумал. Подумал о том, что Деку медленно истекает кровью, что пачкает соблазнительное, хорошо натренированное тело и о том, что он пока жив. О том, что это не похоже на игры. О том, что после того как Деку пересек черту, ворвавшись в мир квирков и их носителей, к нему устремилось слишком много взглядов. Настолько, что теперь внимание Деку, ранее всецело принадлежащее ему, рассредоточено. И Бакугоу это бесит. Это то, с чем он в корне не согласен и не намерен мириться. О том, что Деку желают заполучить многие и по разным причинам. Среди желающих есть Герои и Злодеи. Парни и Девушки. И даже, пожалуй, пришло время признаться в этом, он сам. Тот, кто не считает себя ни хорошим, ни плохим. Только вот их всех обставили. Забрали. Увели из-под самого носа. И только он, Бакугоу Катсуки, знает о том, чем и как все это может закончиться для Деку. Деку - не игрушки, а человека, которого он не признал и не уберег.
Катсуки подался вперед. Металлический звон разнесся по помещению. Кукольник растянул на лице улыбку. Сухие обветшалые губы местами потрескались, и теперь на них выступила кровь. Он облизал их, и склонился к телу Деку, проводя языком вдоль ключицы, оставляя на его теле влажный след. Скользнув языком выше, он лизнул его в губы, тут же прикусывая нижнюю. Катсуки поморщился, изрыгая проклятия, что теперь заглушал надрывный смех Кукольника.
Это все не могло продолжаться долго. Катсуки рассчитывал на то, что это прекратится, чем раньше, тем лучше. Уже мертвенная бледность Деку разжигала в нем панические искры. Он не боялся оказаться на его месте. Он боялся, что ему придется занять это место. Что бы и когда бы Катсуки ни говорил, такой смерти он Деку не желает.
- Правильно делаешь. - Кукольник обхватил обеими руками тело, что истязал до этого, прижимая его к себе как можно теснее. - Я чувствую чудесный запах. Твоя тревога горчит. Ты осознал всю ценность этого маленького героя？ Но поздно, не так ли？А сейчас нам пора. Оставлю тебя упиваться собственным сожалением. Я бы составил тебе компанию, зрелище обещает быть занятным, но, видишь ли, я не хочу его убивать, поэтому предпочту вдохнуть в него жизнь с помощью оборудования, чтобы ненароком не увлечься. А когда он придет в себя, то снова получит порцию яда. И я буду рядом с ним, объятия мои станут крепче, а процесс умирания медленней. И это будет повторяться снова и снова, до тех пор, пока мне не надоест играть. Ну, бывай. Следующую игру мы начнем не здесь. А там, где свидетелей не будет.
Катсуки вперил в Кукольника полный презрения и ненависти взгляд. Взгляд полный жажды убийства. До Деку ему не дотянуться, но сейчас, когда тот нашел его, пусть и таким нелепым, совершенно абсурдным, способом, он предпочитает видеть его. Видеть и знать, что тот все еще жив. Несмотря на то, что это зрелище и это знание, одновременно, причиняют ему боль и облегчение.
- Почему ты так смотришь на меня, мальчик？ - Кукольник в недоумении вздернул широкие брови. - Неужели думаешь, что ты вправе использовать свой квирк, а я нет? Да, твое тело выделяет вещество на основе нитроглицерина, мое - на основе яда кураре. Ты, заметь, хоть и зовешься будущим героем, далеко не всегда добродетельствуешь. Я же не давал зароков помогать. Есть только я и то, что интересно мне. Поэтому мой квирк и работает на меня. Достаточно правильно рассчитать дозировку, чтобы не убить игрушку сразу. Конечно, вместе с расслаблением скелетных мышц и блокировкой нервно-мышечных синапсов приходит и смерть, но не сразу. Поэтому меньше презрения. Я все еще хочу играть с этим героем.
Катсуки плевать на квирк этого психа, и знание о нем не приносит пользы. Катсуки плевать, что о нем думаю и кем считают. Сейчас. Теперь. Все, что сейчас важно находится в чужих скрюченных и костистых руках, в то время, как его руки недееспособны. Катсуки не сводит взгляда с тела в чужих собственнических объятиях и не оставляет безуспешных попыток вырваться, освободиться.
Он видит как Кукольник, больше не глядя в его сторону, подхватил тело Деку на руки, такое несуразное и маленькое в сравнении с угловатым и массивным телом его самого. И не оглядываясь, покинул помещение.
Оставшиеся на полу капли крови притягивают его безумный и полный злобы и отчаяния взгляд, и Кастуки не думает о том, в какие игры собирается играть этот ненормальный. Он думает только о том, сколько еще протянет Деку.
@темы: Манга, Boku no hero akademia, Аниме, FanFiction